Дети богини Дану. Том 2
Шрифт:
Четвёртого артефакта Риган не знал и изображения прочитать не мог. Ему не нравилось чего-то не знать. С тех пор, как Риган занял место верховного друида, прошло уже два десятка лет, и Риган был уверен, что никто в кругу не знал об истории туатов, обычаях и мире вокруг острова туманов больше него.
Однако же пробел в знаниях был налицо: из древней легенды он помнил три части, но четвёртой не видел никогда. Это несоответствие озадачило его даже больше, чем сам факт того, что он нашёл фрагменты истории сидов здесь, в десятках тысяч шагов от Эриу.
Невольница какое-то время смотрела на друида, который не только призвал её к себе, но и потребовал приводить каждый вечер. Затем, когда дверь уже захлопнулась за спиной, шагнула вперёд и, остановившись рядом с Риганом, тоже посмотрела на сосуд, который тот сжимал в руках.
– Что ты делаешь?
Риган вздрогнул, услышав голос Кейли совсем рядом, но головы не повернул, решив не давать девчонке ни малейшей возможности властвовать над собой.
– Думаю, – сказал он.
– Ты пытаешься прочесть чашу.
Риган прищурился и всё-таки посмотрел на гостью.
– Интересный предмет, – признал он.
– Это легенда о четырёх временах. Разве у вас такой нет?
Риган промолчал, но это было достаточным ответом, и Кейли продолжила.
– Когда Ювен узнал себя, он понял, что находится в котле, и жидкость вокруг него кипит. Ювен стал махать руками и ногами, загребая бушующую воду, пока не поднялся наверх и не вышел из котла. Так родился человек.
Риган задумчиво смотрел на девушку, но Кейли, заметив этот интерес, улыбнулась и замолкла.
– Хочешь, чтобы я рассказала ещё что-нибудь?
– Нет, – Риган раздосадовано звякнул чашей о стол. – Раздевайся. Я должен тебя омыть.
Кейли насупилась и, сложив руки на груди, отступила на шаг назад. Риган отметил про себя, что заколок в её волосах больше нет, но решил, что девушке ничто не мешает прятать их где-нибудь ещё, потому не спешил делать шаг вперёд.
– Я должен избавить тебя от проклятия, – Риган улыбнулся, но от улыбки его исходил холод.
– Богиня не повелела мне снимать одежды перед кем бы то ни было.
– Но я уже видел тебя.
– Всё равно, – Кейли отступила назад, вздёрнула нос, и на коралловых губах промелькнула тень улыбки. – Ты будешь проклят, если нарушишь волю богов.
Ответ Ригана, конечно, не испугал, но вот широкий балахон, который мог скрывать любое оружие, по-прежнему смущал.
– Богиня говорит моими устами. Разве твой повелитель тебе не сказал?
– Как богиня может говорить через тебя, – в глазах пленницы мелькнула насмешка, граничащая с презрением, – если ты даже не знаешь о рождении и смерти Ювена?
– Хватит, Кейли!
– Меня зовут не так. Моё имя Сенамотис.
Риган глубоко вдохнул и выдохнул, заставляя немного успокоиться нахлынувшую было злость. Девчонка продолжала стоять, пряча кисти рук в рукавах, и Риган невольно прикинул, как далеко может достать острие
– Если ты мне не подчинишься, я скажу королю, что твоя одержимость усилилась, и изгнать её можно только сотней плетей. Тебя когда-нибудь пороли по спине?
– Хорошо, – легко уступила Кейли и коротко улыбнулась, но в улыбке её сквозило презрение, которое снова вывело Ригана из себя.
В следующую секунду улыбка исчезла, и взгляд Сенамотис снова стал пронзительным и грустным – как тогда, на корабле.
Руки её вспорхнули, скидывая овивавшее фигуру покрывало, и перед Риганом предстало хрупкое тело, белое, как молочный опал. Тонкие плечи были расправлены, хотя Риган почти не сомневался, что эта поза даётся девушке нелегко. Пальцы Ригана сами собой двинулись вперёд и коснулись тонкой ключицы. По телу Сенамотис тут же пронеслась дрожь, нежное плечо завибрировало под рукой Ригана, и он, и без того впавший при виде обнажённой фигуры Сенамотис в необъяснимый транс, понял, что эта дрожь передаётся и ему.
– Не бойся, – прошептал Риган. Он сам не знал, зачем говорит шёпотом и почему несёт такую чушь, но девушка вызывала у него сейчас почти благоговейный трепет, какого Риган не испытывал даже когда перед ним был Священный Дуб.
– Я не боюсь.
Сенамотис почему-то тоже говорила полушёпотом и – вопреки словам – когда кончики пальцев Ригана двинулись вниз, тело её сотрясла новая дрожь.
Риган провёл пальцами от ключицы вниз, к бледно-розовому соску. Прочертил круг, а затем, так и не коснувшись его, замер и поднял взгляд.
Сенамотис стояла, закусив губу, и от осознания того, что эти прикосновения неприятны ей, в сердце Ригана вспыхнула новая злость. Ему захотелось схватить девушку и швырнуть на ложе, стоящее в углу. Не церемонясь сделать своей, как присваивал Риган всё, что хотел иметь.
– Продолжай… – сказала Кейли тихо, и теперь уже по телу самого Ригана пронеслась дрожь. Он обнаружил, что уже несколько секунд как не дышит, удерживая воздух в лёгких, и, резко выдохнув, рванулся вперёд, чтобы губами коснуться тонкого плеча, попробовать его на вкус.
Кейли тоже выдохнула и, подавшись навстречу, обвила руками его шею, а когда Риган прочертил губами дорожку вдоль плеча и легко прикусил кожу там, где пульсировала кровь, испустил негромкий протяжный стон.
Риган не знал, что с ним происходит. Все мысли улетучились из головы, и только губы продолжали целовать гладкую кожу. Он постепенно опускался вниз, целуя её живот, от чего пленница испустила ещё один протяжный стон. Только этот звук пробудил Ригана от транса, так что он обнаружил себя стоящим на коленях на полу. Пальцы Кейли – или Сенамотис, Ригану было абсолютно всё равно – шевелили волосы у него на макушке, пробуждая стайки мурашек где-то под кожей. Ригану нестерпимо захотелось приникнуть к груди девчонки щекой и уснуть, но он решительно прогнал этот несвоевременный порыв и прошептал только: