Дети богини Кали
Шрифт:
Эдит Хэйзерлей
служба охраны
«Эдит…Ее зовут Эдит!» мысленно повторял Малколм – ему хотелось сейчас, обвив руками её шею, заглядывать ей в глаза и называть ее по имени, много-много раз подряд, нежно-нежно…
– У вас нет больше вопросов ко мне? – Эдит перевела взгляд на помощницу Губернатора, – видите ли, эффективность нашей работы напрямую зависит от наблюдательности, мы не спасатели и не полиция, мы лишь предотвращаем неприятные инциденты, и всякое отвлечение повышает риск пропустить что-либо
– Спасибо, – отозвалась та сухо, – Довольны ли вы теперь? – помощница Губернатора резко сменила тон, в котором разговаривают с охраной, шофёрами, официантами и прочей обслугой на привычное светское воркование и слегка склонилась к своему прелестному спутнику.
Она уводила Малколма, галантно взяв его под руку, и напоследок он обернулся, почти отчаянно; широко раскрыв свои огромные ярко-синие глаза, в которых тонули миллионерши, он подарил Эдит взгляд, призванный разом всё ей объяснить, пронзительно-нежный, умоляюще-призывный…
Он вынужден был отвернуться – этикет не позволяет долго смотреть на людей – помощница Губернатора снова что-то говорила ему, уже на совершенно другую тему, а Малколм даже не слышал… "Только бы она всё поняла, только бы поняла…"
В центре зала стояла Аллис Руэл. Она разговаривала с Губернатором, и сквозь напряжённо улыбающуюся маску её лица веяло отчаянием.
– Прошу меня извинить, – сказал Малколм, опомнившись, и поспешил на помощь своей покровительнице, – моя дама, наверное, меня уже обыскалась…
– Я вернулся, – сказал он тихо Аллис, пристраиваясь у неё за плечом.
Губернатор с явно недовольным видом обратила на молодого кокота свой взор, но за секунду справившись с собой, улыбнулась:
– В таком очаровательном обществе чудовищно грубо было бы говорить о делах, – сказала она.
– У вас очень гостеприимная атмосфера. Пользуясь случаем, хочу еще раз поблагодарить вас за приглашение, – любезностью на любезность ответил Малколм, одарив Губернатора притворно-кроткой многообещающей улыбкой профессионального обольстителя.
Аллис Руэл продолжала стоять столбом, но краски ее лица несколько посвежели – облегчение, принесенное неожиданным вмешательством в сложный разговор, конечно, не могло быть ничем, кроме как отсрочкой, и она это отлично понимала, но всё же что-то в ее сознании еще сопротивлялось, не давая ей смириться с окончательным поражением, добровольно протянуть руки, чтобы на них надели наручники, и позволить увести себя со сцены роскошной и лёгкой жизни… «Главное… вырваться отсюда сегодня, – думала она, глядя вслед Малколму, который, ловко завладев вниманием Губернатора, повёл ее в сторону столиков с шампанским и фруктами, – если это удастся, то я спасена… Главное – уйти сейчас… А там… Два часа на сборы и самолет…» Аллис встряхнула головой, словно прогоняя наваждение, взяла с подноса проходящего официанта бокал шампанского и сделала несколько глотков. Холодная колючая жидкость лавиной прокатилась внутри ее сухого нервного тела, Аллис вздрогнула, расправила плечи и глубоко вздохнула. Она была жива, здорова и всё ещё оставалась миллионершей.
И в этот самый момент почувствовала деликатное прикосновение к плечу.
– Леди Руэл…
Это оказалась недавно назначенная вице-губернатор, пожалуй, слишком юная для такой должности, лет двадцать семь от силы, но невероятно деятельная и напористая. За те несколько месяцев, что она занимала свой пост, было снято около десятка начальников всевозможных проектов по развитию и благоустройству Атлантсбурга, финансируемых из бюджета – их сдувало с насиженных мест точно шляпы ветром – и даже пожилые видные чиновницы высоко ценили усилия этой хрупкой девушки, произнося её имя с уважением и опаской.
Заглянув в глаза вице-губернатору, Аллис поняла, что всё уже решено, и в коридоре, вполне вероятно, терпеливо ждут своей минуты люди с наручниками. Она просчиталась. Нужно было уходить раньше, не дожидаться этого последнего громового раската – гроза, что могла вот-вот разразиться над её головой собиралась достаточно давно – первые тучки появились ещё год назад, когда в газетах начали публиковать заметки некой активистки Онки Сакайо, привлекшей к проекту внимание широкой общественности.
"Надо было ещё тогда бросать всё и ехать… Куда глядят глаза, с одним чемоданом. Перевести сколько можно денег на зарубежные счета и делать ноги. Не жадничать и ни о чём не жалеть. А что теперь? Неужели у них есть неопровержимые доказательства? Без документов они ничего не смогут со мной сделать…" – эта мысль немного успокаивала, но у вице-губернатора был такой уверенный вид, она прохладно улыбнулась в знак приветствия, и непроницаемый блеск ее глаз испугал Аллис. Она почувствовала, как её спина становится влажной. "Только бы уйти сегодня…"
– Мне плохо, – сказала она, крайнее отчаяние часто делает людей удивительно изобретательными, – как хорошо, что вы уделили мне пару минут, леди Чест, это просто спасение какое-то… Вы знаете, есть ли здесь врач? Проводите меня…
– Да, выглядите вы неважно, – вице-губернатор неодобрительно приподняла брови и озадаченно оглядела Аллис, заметно было, что она слегка растерялась, – хотите я позову официанта?
– Кого-нибудь, пожалуйста… – Аллис вошла в роль: она страдальчески облокотилась на столик, старательно делая вид, что задыхается.
Поднялся небольшой переполох. Спустя минуту возле неё появились Малколм и два встревоженных официанта.
– У нас нет врача, – развел руками один из них, – нужно скорую вызывать.
– Вызывайте… – прохрипела Аллис.
– Нужно предупредить начальницу охраны, без ее звонка не откроют главные ворота… – официанты нерешительно топтались на месте; леди Чест стояла неподалёку, по её лицу проскользнула тень сомнения, когда Аллис в очередной раз напрягла и выгнула свою тощую спину.