Дети богов
Шрифт:
В этот момент опомнились Хранители. Они не вмешивались в нашу драку с Единым и по её окончанию в шоке уставились на упавшую в песок статую. Они не могли поверить, что их бог мог проиграть.
Толпа людей с криками бросилась к статуе, около которой горевал паренёк. Короткий дротик воткнулся в песок около его ноги. Паренёк встал и сделал движение, будто вытряхивал скатерть. Песок поднялся от него волной, сбивая Хранителей с ног и отталкивая их назад. Я тоже покачнулся, радуясь, что застыл в устойчивой позе. Так хоть что-то видно. Хранители поднялись и попытались снова напасть. Паренёк повернулся.
Я видел, как Сольдо что-то спросил у паренька. Тот ответил, раздражённо указав рукой на статую Единого. Вперёд вышел один из Хранителей и тоже присоединился к разговору. Я стоял слишком далеко и не слышал, о чём они говорили. Потом Сольдо сделал приглашающий жест рукой в сторону фургона и они вышли из моего поля зрения. Остальные воины разбрелись кто куда, не пока их предводители вели переговоры.
Ко мне подошли Фер с Лерой. Лера сразу же попыталась найти пульс или прослушать дыхание. Но где она их найдёт в камне? Они покрутились около меня и перешли к Единому. Около него молодые люди задержались немного дольше, о чём-то споря и указывая попеременно то на статую, то в пустыню, где был мой магический маяк в подземный город. Ясно, признали кристалл. Наверно, будут спасать того мальчишку, раз носитель кристалла — приёмника его силы в таком беспомощном состоянии. И хоть бы кто позвал магов снять проклятие, пока не поздно.
А, нет, плохо я о них думал. Маги всё-таки подошли. Долго ходили кругами, переругивались, зачем-то постукивали по мне, спорили. К ним присоединились мои ученики и споры пошли по второму кругу. Сводилось всё к тому, что проклятие наложено слишком сильное и снять они его не могут. Надо собрать несколько магов посильнее и поопытней в работе с проклятиями. То есть, надо тащить мою статую сначала из пустыни, потом в крупный город, где можно найти нужных людей. И займёт это никак не меньше полугода. А тогда будет слишком поздно. Каменное проклятие нужно снимать как можно быстрее. Если человек окаменевал полностью, его уже либо не могли оживить, либо он терял рассудок. Людей спасало то, что обычно оно действовало не мгновенно, как сейчас, а растягивалось на несколько дней, так что жертва успевала обратиться к магу за помощью.
В общем, маги пришли к выводу, что ни меня, ни Единого уже не спасти. И, высказав сожаление моим ученикам, удалились.
Совещание с фургоне тоже закончилось. Судя по всему, стороны решили разойтись мирно, Хранители привязали статую своего бога к одной из своих низеньких лошадок и ускакали в пустыню. Меня почему-то не стали грузить в повозку, а тоже привязали сверху к лошади. Нет, чтобы с почестями отвезти в город и поставить на какой-нибудь площади как памятник освободителю мира от самозваного бога.
Когда отряд Сольдо двинулся в путь, они не стали ждать нас четверых. Фер и Лера остались со мной, так же, как и странный паренёк. Не разговаривая, видимо, переговорили всё заранее, они направились к выходу из подземного
Они меня оставили. Аккуратно сняли с лошади и поставили на песок. Фер что-то долго втолковывал пареньку, потом старательно прочертил на сыпучем песке над входом в башню печать и аккуратный вихрь расчистил дорогу. Почти сутки я простоял, глядя на воронку в земле, куда они ушли. Я гадал, смогут ли они вернуться, а если смогут, что будут делать, как будут выбираться из пустыни на одной лошади, с моей статуей, с бессознательным мальчишкой на руках и с пареньком, одетым совсем не для путешествий по горячим пескам.
Когда они вернулись, я готов был прыгать от радости, только окаменевшие конечности мешали. Парни вели под руки мальчишку. Лера шла чуть сзади, вокруг неё крутился Кеша, отошедший от своего геройства и снова требующий что-нибудь погрызть. Все четверо переговаривались, смеялись, и видно было, что они успели сдружиться.
Парни подвели спасённого поближе ко мне и усадили на снятое седло. Теперь, когда оба незнакомца были рядом, я увидел, что они похожи. Только паренёк из пустыни был на пару лет постарше и светловолосым, а у мальчишки из подземного города волосы оказались каштановые. Там, в подземелье, я его не разглядывал.
— Ну, давай, — обратился Фер к белобрысому.
Тот кивнул, снял с мальчишки цепочку с камнем, слегка поколебался, снял свой кристалл и, улыбнувшись, повесил его мне на руку. Да, это был близнец моего камня. А я думал, что его носитель какой-нибудь древний старец.
Парнишка поднял голову и заорал в небо:
— Деда!
Кричал он громко. У меня даже заложило уши, а Лера закрыла свои ладонями. Ничего не произошло. Белобрысый растеряно оглядел нас, пожал плечами и снова заорал.
— Чего орёшь, не глухой я! — откуда-то из-за моей спины раздался недовольный голос.
— Деда, прости меня, а? — жалобно попросил парень.
— Это ты не меня просить должен, а брата своего.
— Я уже…
— И?
— Он простил.
— Точно?
— Простил, — тихо ответил спасённый мальчишка. — Не виноват он, я сам… дурак.
— Ишь ты… дурак, — усмехнулся голос.
— Так ты не злишься? — парень удивился. Он, похоже, ожидал, что его будут ругать.
— Злюсь, — согласился голос. — И поговорим об этом дома. Пойдём.
— Не пойду, — насупился парень.
— Что? Дарий! Не испытывай моего терпения! Вас с братом сто пятьдесят лет не было дома, ни слуху, ни духу. Ваша бабка извелась вся, вы о ней-то хоть подумали? И ты ещё «не пойду»!
— Я думал, вы знаете… — Дарий удивлённо поднял голову и посмотрел на кого-то позади меня.
— Что знаем? Вы так хорошо закрылись за этими игрушками, — из-за плеча протянулась рука и взяла кристалл, висящий на моей руке, — я вас найти не мог. Ловца просил, он десять лет с земли не поднимался, и всё равно ни с чем вернулся!