Дети Ченковой
Шрифт:
— Понюхай! — сказал Яно, поднося к лицу Ергуша свою ладонь. — Лучшее сено, корм что надо!
Сено пахло дурманно.
Яно разнуздал лошадей, бросил им пахучего сена. Оно понравилось лошадям, — фыркая, они подбирали его большими клочьями.
От леса, с лугов слетались комары и оводы, садились на лошадей, облепляли им животы, жадно сосали кровь. Лезли в уши, в глаза и животным и людям.
Ергуш отломил ветку бука, принялся охлестывать лошадей по ногам, по брюху — убивать кровопийц.
По колеям, проложенным телегой Яно, подъехал
— Подкладывай в огонь, Ергушко! — крикнул Ондрей.
Ергуш тоже развел костерок возле Яновых лошадей, потом стал носить из лесу хворост и листья, подкладывать там, где уже догорало. Это было нужное, серьезное дело. Оно ему пришлось по душе. Приходилось проворно поворачиваться — спасать животных от мучений. Он был доволен, весел и радостен.
Три брата и Томаш накладывали сено на телеги попарно: один подбрасывал сено на вилах, другой, стоя в телеге, уминал, укладывал его. Вот наложили все три воза, придавили сено длинными жердями и присели отдохнуть, перед тем как ехать в деревню.
— Знаешь что, милый, — взял Яно Ергуша за плечо, — ты нас тут подождешь. На что тебе ходить взад-вперед, дорога далека и нелегка. Ты пока напаси валежника, листьев для костров да посторожи тут — как бы скотина сено не растаскала. Обед мы тебе принесем. Как положено мужчине! — И губы Яно под длинным носом улыбнулись.
Ергуш согласился. Пусть себе едут, он подождет тут. Все приготовит, что надо. Приятно слушаться таких славных людей, как Яно.
Под горой, в той стороне, где была Студеная яма, забрякали колокольцы. Оттуда бежали коровы — хвосты подняты, скачут как угорелые. За ними пастух с длинным кнутом. Старается заворотить коров, кричит на них.
— С утра вот так бесятся, — пожаловался он братьям Будачам. — Прямо не знаю, что с ними делать.
Пастух был отец Палё, дядя Стеранка. Ергуш втайне порадовался: значит, и Палё недалеко…
— Мухи их одолевают, — сказал Яно.
Братья закрепили цепями задние колеса телег, запрягли лошадей и поехали. Возы скрипели, качались, неподвижные колеса прочерчивали длинные полосы во мху.
Ергуш остался один.
ВРАГ
Возле каждой копны Ергуш навалил сухого валежника и сырых листьев. Придут лошади — останется только поджечь. Закончив работу, Ергуш повалился на траву отдыхать.
Из-за копны выглянул Хвостик, медленно подошел. Остановился перед Ергушем, посмотрел с опаской: не сердится? Не прогонит? Может, позволит остаться тут, а уж он, Хвостик, будет вести себя тихо, пристойно. Хвостик щелкал зубами, ловил кусачих мух.
— Ну иди, иди сюда, милый! — позвал Ергуш. Он обрадовался — с Хвостиком веселее будет.
Песик подбежал, побил Ергуша хвостом, сел рядом.
Из леса вышел парень. Шел он тяжело, шатался. Нес на
А Ергуш узнал парня: кузнец Мартин — враг. Это он в праздник Тела господня ударил Ергуша кулаком по носу — в Гаморе, у кузницы. Ни с того ни с сего. За то, что мастер его побил.
Проснулись в Ергуше горечь и злоба. Он вскочил, заступил дорогу кузнецу, прямо посмотрел на него.
— Узнаешь? — недобрым тоном спросил он парня.
Кузнец глянул на него из-под полей своей шляпы, ничего не сказал и прошел мимо.
— Постой! — сказал Ергуш, ухватившись за бревно. — Ты так легко не отделаешься!
Кузнец остановился, положил бревно на землю, повернулся к Ергушу:
— Не приставай к добрым людям!
Ергуш приблизился к нему:
— Что я тебе сделал, когда ты меня ударил? В городе-то ты смел, а в лесу трусишь!
— Отстань! — сказал кузнец. — Я не хотел тебя так сильно…
Ергуш схватил его за куртку. Парень не сопротивлялся. Он был больше и сильнее, у Ергуша и сил не было сдвинуть его с места.
— Трус ты, а то бы мы с тобой подрались, — сказал Ергуш. — Но не могу я драться, когда ты стоишь дубина дубиной.
На Хвостика никто не обращал внимания, и никто не заметил, как этот хитрый пес фыркает, обходит парня сзади, как он изготовился к нападению. Едва Ергуш произнес слово «дубина», Хвостик зарычал и прыгнул, цапнул кузнеца за куртку. Цапнул и отскочил. Шерсть у него взъерошилась, как на щетке, он стал бегать кругами, ругая кузнеца грубым голосом.
Парень испугался, даже ноги задрожали. Со страхом посмотрел он на собаку, а на Ергуша — просительно и жалобно.
— Ты не вмешивайся! — прикрикнул Ергуш на Хвостика.
Пес понял, что не годится двоим нападать на одного, отошел к копне, лег, тихонько поругивая врага.
— Не бей меня, — печально проговорил кузнец, сдвигая шляпу на самые брови. — Мастер бьет меня и держит впроголодь. Может, и ты когда-нибудь кузнецом будешь…
У Ергуша сжалось горло. Он отступил, потупился. Кузнец стал поднимать свою ношу, и Ергуш, сам не зная, как это вышло, помог ему взвалить ее на плечо. Кузнец пошел, что-то жалобно бормоча себе под нос. Ергуш смотрел ему вслед с тяжелым, грустным чувством. Вот он шагает, пошатываясь, скрывается под горой. Скрылся по пояс, по плечи, а вот уж и головы не видно…
Из-за горы показались козьи рожки. И головы выглянули, белые, бородатые. Козы смотрели на Ергуша, а больше на Хвостика, смотрели застывшим, неподвижным взглядом. Подходил Палё Стеранка.
ПЛОХО БЫТЬ СИРОТОЙ…
Палё Стеранка подарил Ергушу пращу. Учил его метать камни.
— Раскрути над головой, дерни посильнее, а один конец отпусти…
Ергуш быстро научился. Камни так и летели, со свистом проносясь в воздухе, тревожили овец и коз.