Дети Древнего Бога
Шрифт:
— Похоже? — переспросил Фуюцуки. Он, Ингрид, Мисато и Вейсс встретились в одной из комнат для брифингов на следующий день.
— Баллистическая экспертиза показывает, что третий получил ранение из такой же винтовки, какие они использовали, и я была вооружена одной из них. Есть небольшая вероятность, что Анна, которая также пыталась стрелять из их оружия, могла кого-то подстрелить, но она вела огонь наугад.
Вейсс кивнул.
— Однако, могут оставаться и другие, никак не проявившие себя.
— Мы собираемся тщательно проверить всех, и постараемся проследить
Она передала копии личных дел трех мужчин Фуюцуки и Вейссу, которые бегло просмотрели их.
— Ну, нам придется подвергнуть всех тройной проверке, — сказал Фуюцуки.
— Мы продолжим наше расследование, — сказала Мисато.
— Хорошо, хорошо, — ответил Фуюцуки, поднимаясь, — Я думаю, на сегодня мы разобрались со всем, с чем могли.
Он покинул их и вернулся в свой кабинет. Гендо ожидал там.
— Жаль, что пророчества не включают подобного рода события, — сказал Гендо.
— Звезды могут повелевать Великими Старейшими и Внешними Богами, но за исключением попавших под их власть, они не могут управлять действиями людей, — ответил Фуюцуки, — Их пение пробуждает наших противников, но только от нас зависит, какими будут наши ответные действия. Я боюсь, что это какого-то рода испытание SEELE, чтобы проверить наши силы. Они могут подозревать, что мы что-то замышляем. Или, возможно, за этим стоит чья-то разведслужба. Я согласен с командиром Лессард, в том, что люди, предавшие нас, вряд ли являлись неонацистами. Это значит, что есть что-то еще.
— Тот факт, что у нас шестеро Детей, в то время, как в пророчестве говорится о пяти, тревожит меня, — сказал Гендо.
— Да, — согласился Фуюцуки, — Один из них погибнет или предаст нас.
— Возможно, Рей сломается и придется убить ее, — размышлял Гендо.
— Опасная возможность. То же самое может случиться с Лэнгли, — сказал Фуюцуки, — Они вполне могут схватиться насмерть, до того, как все будет кончено.
Гендо кивнул.
— Мы должны предотвратить это, если мы можем.
— ЕСЛИ только мы можем.
— Они становятся все сильнее, даже без их ЕВ. Сильнее, чем мы могли предположить. Это очень опасно, — сказал Гендо.
— Я знаю. Но все, что нам остается — продолжать танцевать так быстро, как только мы можем, и надеяться, что этого достаточно, и что наш план все еще осуществим. А если это не так — мы должны найти другой путь.
— Если он есть.
— Если мы потерпим неудачу, мы, по-крайней мере, мы сделаем все, чтобы наш мир не разделил судьбу других. У нас нет другого выбора, кроме как продолжать следовать навстречу шторму, и делать то, что можем.
— Мы победим или погибнем, — сказал Гендо и встал, — Я, вероятно, теперь должен заняться предотвращением моего собственного уничтожения.
— Я защищу тебя, насколько возможно. Если только это
— Я знаю, — ответил Гендо, — Ты сделаешь все возможное, дружище.
— Сделаю, — сказал Фуюцуки, — Удачи.
— Спасибо.
Гендо вышел, оставив Фуюцуки наедине с своими мыслями.
Аска летела через ночь на пламенных крыльях. Она не собиралась покидать базу, но ей хотелось некоторое время побыть одной и подумать, так что она полетела к берегу Рейна. Небо постепенно светлело. Приближался рассвет. Тени немного укоротились, когда она рассеяла свои крылья.
Здесь находилась скала, которую она облюбовала для отдыха. Отсюда открывался вид на дремучий лес по ту сторону реки. Когда-то, когда она была еще маленькой, там находился оставленный город, но NERV скупил опустошенные земли и позволил лесу расти на руинах, создавая необитаемую зону безопасности вокруг базы. Это стало возможным, потому что очень много людей погибли после Второго Удара.
Разглядывая имена, выцарапанные на скале, она снова задалась вопросом: кто такие Ханс и Ольга, или вернутся ли когда-нибудь сюда дети Баума. Она провела по надписям рукой, как всегда делала, затем села, подобрала несколько камешков, которые усеивали узкую полоску «пляжа», и стала кидать их в воду.
Ночь выдалась холодной, но она не чувствовала холода. Она не чувствовала ничего, словно оцепенела. Лица мертвых людей проносились перед ней, выжженные огнем в ее разуме, огнем, которым она убила их. Убивая их, она чувствовала себя замечательно, не смотря даже на то, что они были так слабы, и она не получила никакой выгоды от этого.
"Я убивала людей, — думала она, — Других людей. И мне это нравилось".
Ее чувства, наконец, прорвались, и она принялась плакать, Ее слезы падали на землю и превращались в крошечных людей, людей, которых она убила. Они разбегались в разные стороны от нее.
"Мои собственные слезы боятся меня, — подумала Аска, рыдая все сильнее, — Чем я становлюсь? Чем-то ужасным? Я убийца. Я должна умереть".
Звезды в вышине казались холодными и жестокими, пронизывая беззащитное темное небо уколами света. Плеск вод Рейна, набегающих на берег, и ее рыдания — были единственными звуками вокруг.
Затем, раздалось хлопанье крыльев, она настороженно обернулась, устремив взгляд в небо. На мгновение, она подумала, что это Ангел, но затем увидела, что это всего лишь Синдзи, опускающийся на землю возле нее. Он подошел, обнял ее, и она продолжила рыдать у него на плече.
— Синдзи, Синдзи, Синдзи, — бормотала Аска, — Что происходит с нами? Как мы могли сотворить такое? Это ужасно.
— Я знаю, — сказал он мягко, — Я знаю, — он обнимал ее одной рукой, другой поглаживая по волосам, — Я вижу их, Аска. Вижу их лица.
— Я тоже, — произнесла она сквозь слезы.
Они обнимали друг друга, Аска плакала. Синдзи тоже начал плакать и ночь эхом отзывалась их горю.
Наконец, их слезы иссякли, они присели вместе на камень, глядя на Рейн, держась за руки и слушая звуки ночи. После долгой тишины, Аска спросила: