Дети Древнего Бога
Шрифт:
Она на миг ощутила укол совести, ведь где-то там, внизу, оставалась ее мать. Но Рицуко отмахнулась от этих мыслей. Она давно смирилась с тем, что ее мать исчезла бесследно или погибла, и что-либо менять было уже поздно. Тем более так, как того хотела Наоко Акаги. «У меня нет матери, — твердо сказала себе Рицуко, — И пошло оно все».
— Вы думаете, Дети все-таки расправились с Ктулху? — спросила Майя, — И с ними все в порядке?
— Я не ясновидящая, — ответила Рицуко, — Но ощутила момент смерти Ктулху так же явственно, как если бы находилась рядом. Не знаю как, но он был повержен. А кроме
Майя кивнула.
— Я все передам командованию. Мы остановим их, будьте уверены. Но… неужели мы никогда больше не встретимся, семпай? Мне будет ужасно тоскливо без вас…
Рицуко задумалась, затем сказала:
— Когда все закончится, приходи к устью Рейна, там, где он впадает в море. Придумай какой-нибудь знак, чтобы я могла заметить тебя издалека. Если к тому времени я все еще буду жива — я обязательно появлюсь. Хорошо? А теперь — иди!
Майя снова кивнула. Ее глаза заблестели.
— Я…я люблю вас, семпай, — произнесла она и залилась слезами.
Рицуко неуклюже вскарабкалась на обрывистый берег, притянула Майю к себе и поцеловала в губы.
— Я тоже люблю тебя, Майя. Мы встретимся снова, обещаю.
— Обещаете?
— Да. А я держу свое слово. Не трать время, Майя, на карте судьба мира, — Рицуко снова соскользнула в воду и быстро избавилась от стесняющей движения одежды.
Расставание давалось ей так же нелегко, как и Майе. Рицуко понятия не имела — куда ей плыть и как жить дальше, но в одном она была уверена на все сто — скоро она все узнает. Теперь ее мир — море, и уж как-нибудь она не пропадет. Только бы закончилась война, а там все наладится.
Махнув на прощание рукой, Рицуко нырнула в мутные воды Рейна и поплыла по течению. Майя некоторое время стояла на берегу, провожая ее взглядом, даже после того, как Рицуко исчезла в глубине.
Через полчаса, на дорогу перед «джипом» патруля войск ООН, объезжающего побережье, выскочила мокрая и перепачканная грязью девушка, в чем-то вроде военной формы. Отчаянно размахивая руками, она бросилась к машине, и солдаты от неожиданности едва не открыли огонь. А девушка вдруг отдала честь, и, путая английские, немецкие и японские слова, обратилась к сержанту, возглавляющему патруль:
— Я офицер NERV Майя Ибуки. Немедленно отвезите меня к вашему командованию, у меня срочное сообщение.
Сержант, услышав волшебное слово «NERV», молча ткнул пальцем в сторону заднего сидения, остальные солдаты потеснились, и, едва Майя уселась, он вдавил педаль газа в пол.
Макото осторожно приоткрыл глаза, опасаясь, как бы они не вывалились наружу. Только убедившись, что это ему не грозит, он осмотрелся по сторонам. Его не покидало ощущение, что через его тело только что пропустили пару-тройку миллионов вольт, и он с искренним удивлением обнаружил, что вроде бы цел и невредим. Если не считать жуткой головной боли, взрывающейся в голове при каждом движении.
— Макото! — раздался над ухом пронзительный вскрик. Голос показался ему смутно знакомым, — Как ты себя чувствуешь?
— Ужасно, — честно ответил он, и тут вспомнил — это Мисато Кацураги, его непосредственный командир. И женщина, к которой он,
— Это хорошо, — с улыбкой сказала она.
Тут Макото заметил Тодзи и Хикари, а также осознал, что находится под открытым небом, на крыше какого-то каменного строения. Между тем, его воспоминания обрывались на том, как на мостик Симитара ворвались Дети и Мисато, после чего… Или это был сон? Макото потряс головой, пытаясь прояснить мысли, но ему стало только хуже.
— Где мы? Что случилось с Симитаром?
— Долгая история, — ответила Мисато, — А ты, случайно, не видел какой-нибудь длинный туннель и свет в его дальнем конце?
Макото покачал головой.
— Извини, не видел ничего похожего. А что — должен был?
— Вот она, — Мисато указала на Хикари, — Вытащила тебя с того света. Это было настоящее чудо, круче, чем в кино.
Макото недоверчиво посмотрел на Мисато. затем перевел взгляд на Хикари. Она слабо улыбнулась и кивнула. Выглядела она не очень, словно то, что ей пришлось сделать, вымотало ее до предела. Да и Тодзи казался смертельно уставшим. Он чувствовал, как раскалывается голова, но, с другой стороны, радовался, что она вообще осталась на месте. Тодзи со стыдом вспоминал мысли, что лезли ему в голову всего минуту назад, при взгляде на Хикари, но теперь не находил в них ничего привлекательного. Ну, почти совсем ничего. К счастью, Хикари ничего не заметила. Дети сидели у каменного парапета, ограждающего крышу, и смотрели на громадное темное строение, возвышающееся в миле от них.
— Спасибо тебе, — серьезно сказал Макото, обращаясь к Хикари.
— Это не моя заслуга, — ответила та.
— Что это было? — простонал Тодзи, обхватив руками голову.
— Я полагаю… — Хикари сделала паузу, — …Ктулху побежден. Они справились. То, что мы испытали — последний импульс его жизненной силы, рассеявшийся в пространстве.
— Как после смерти других Ангелов? — спросил Тодзи, — Но этот был гораздо сильнее.
— Ага. Не думаю, что нам удалось поглотить и усвоить эту энергию. По-крайней мере, за себя я ручаюсь. Я чувствовала себя так, словно пытаюсь выпить море.
— Может, оно и к лучшему, — заметила Мисато.
— Послушайте, — произнес Тодзи, — Если Ангел откинулся, то где же Синдзи, Аска и Рей? Почему они не возвращаются?
— Вот теперь пришло время это выяснить, — сказала Мисато, — Отправляйся туда, и…
Со стороны цитадели послышался глухой нарастающий рокот, и прямо у них на глазах она начала рушиться.
— Вот дерьмо, — пробормотал Тодзи.
Остальные не проронили ни слова, завороженные этим впечатляющим зрелищем. Когда доносящийся до них грохот затих, Макото неуверенно произнес:
— Надеюсь, с ними все в порядке. Они были там, да?
Тодзи, не удостоив его ответом, вскочил на ноги и подбежал к краю крыши, враз забыв про свою головную боль. Хикари, чуть замешкавшись, последовала его примеру.
— Мы мигом! Оглянуться не успеете!
Тодзи напряженно застыл, затем сделал попытку заглянуть себе за спину, повернулся к Мисато и сконфуженно произнес:
— Что-то не получается… Чертовы крылья не хотят больше расти. Хикари, а у тебя? Дай-ка я посмотрю, может, я делаю что-то неправильно.