Дети Дрейка

Кнаак Ричард Аллен

Чародей не мог заставить себя завершить мысль.

— Делай что-нибудь еще для меня! — потребовало отверстие.

Что он знает о Темном Коне, что можно использовать, чтобы отвлечь внимание этого существа?

— Можешь ты заставить себя сократиться? — Он показал руками, что имеет в виду. — А можешь, например, разрастись вот так?

Пятно внезапно приняло тот самый, указанный им, размер. Геррод лишь изумленно моргал — существо моментально откликнулось на его предложение. Он знал, что призрачный скакун реагировал не менее быстро — об этом говорил Дру Зери. Однако было неясно,

насколько быстро будет реагировать этот обитатель Пустоты. Герроду следовало вести себя поосторожнее. Он не мог позволить этому чудищу узнать, что происходит.

— А теперь что? — проревело пятно — так, что у Геррода зазвенело в ушах.

«Что теперь?» Действительно! Стало ли оно конем, подобно собрату? Нет, оно, скорее, будет обшаривать мысли чародея в поисках образа лошади. Геррод не имел никакого желания позволить этому созданию копаться у него в мозгу — тот мог от этого измениться. Он почувствовал удар — настолько резкий, что не успел взять себя в руки. Геррод закричал во весь голос — трудно сказать, когда он наконец сможет остановиться.

— Развлеки меня, я сказал. — Холодный тон не оставлял никаких сомнений, что начинается время мучений для Геррода.

— Ты…

— Другие мелкие существа, вроде тебя, — они какое-то время были забавны! Я обнаружил, что, когда я вот так касался их, они делали забавные вещи! Я многому научился у них! И многому научусь у тебя! У меня теперь даже есть имя! — Существо хихикнуло; это тревожило. — Я обманул тебя, вот как! Хорошая игра, верно? А теперь объясни мне, что такое имя и какое имя у меня было все это время!

«Безумное… бесчеловечное, абсолютное сумасшествие! Это существо лепечет, как дурачок, но этот дурачок в состоянии запросто меня уничтожить — стоит ему лишь захотеть», — думал Тезерени. Страх, несмотря на все его усилия, слишком глубоко укоренился в нем. Как развлекать это безумное создание достаточно долго, чтобы суметь найти выход из этой Пустоты? Для этого должно что-то найтись, если вспомнить рассказы Дру Зери о Темном Коне!

— Ты был очень умен, — наконец сказал он отверстию. — Ты меня обманул во всем. Ты был почти так же умен, как Тем… другое «я», о котором ты упомянул. Тот был очень, очень умен.

Пятно пошевелилось и снова увеличилось в размере. Геррод спросил себя: а не зашел ли он слишком далеко. Ему удалось сформировать понятие, но у него не было уверенности, будет ли от этого какая-то польза. Для успеха своего замысла он во многом будет основываться на высокомерии и детском невежестве обитателя Пустоты.

— Я создал другое «я»! Разве это не самое умное? Как могло другое «я» — этот Темный Конь — быть умнее?

В ушах чародея звенело. Он заткнул их руками и закричал в ответ:

— Есть много способов быть умным! Некоторые гораздо удивительнее, чем другие! Позволь мне рассказать тебе историю!

Как бы учитывая его боль, голос вечноживущего сделался почти переносимым. Уважение Геррода к Темному Коню возросло. А с другой стороны, это ужасное создание…

— Что такое «история»? Геррод заколебался.

— Ты снова играешь со мной? Если это так, зачем мне трудиться и рассказывать

тебе, что такое «история»!

— Я не играю с тобой! Что такое история? Это забавно? Я хочу позабавиться! Я понимаю, что значит забавляться!

— Это может быть очень забавным. — Ему хотелось бы пообсуждать понятие «забава», но Геррод, будучи враадом, знал, что его собственный народ — когда он правил Нимтом, — «забавляясь», частенько вел себя точно так же садистски и безумно. — История — это… Допустим, я рассказал тебе о хитроумной уловке другого «я» и о том, как узнал о ней. Получилось бы что-то вроде истории. — Это была бы также необходимая ему завязка. В рассказе Дру Зери было что-то, что могло помочь ему… а он едва не упустил эту деталь!

— Твой другой голос прячется! Почему?

Геррод окаменел. Существо почти что захватило его мысли, его «другой голос».

— Ему нужно спрятаться — прежде чем я смогу рассказать тебе историю. Дело… в том, что таков уж я есть!

Пятно сократилось снова, явно удовлетворенное объяснением. Геррод чувствовал себя так, как будто он раскачивается на краю пропасти; его противник был непредсказуем. Любое движение и любое неправильное слово могли означать для чародея конец.

— Ты хочешь услышать мою историю?

— Это могло бы оказаться забавным! Мне приятно, когда меня забавляют, ты же знаешь! Как вообще начинается история?

Геррод облегченно вздохнул.

— Иногда они начинаются со слов вроде: «Однажды…» или «Давным-давно…». Эта начинается так: «Был человек по имени Дру Зери…»

Он стал рассказывать историю, убирая, как мог при этих обстоятельствах, любые упоминания о том, как этот Зери оказался здесь и как волшебник и его найденный здесь спутник покинули это место. Рассказывая, Геррод размышлял над тем, как убежать ему самому. Колдовство враадов не помогло Дру Зери. Возможно — он не решился даже подумать над этим — могла подействовать магия мира основателей? Геррод владел ею — и был в этом уверен, но поддаться ей…

Его беспокойный компаньон молчал на протяжении всего рассказа. Геррод махнул рукой на другие свои заботы и снова сосредоточился на этом существе, поскольку рассказ почти пришел к концу. Тому было забавно — в этом сомнений не было. Последует ли оно предложению Геррода? Подозревало ли оно, что у Геррода на уме, или просто играло с ним?

— …и когда возникло другое «я» — это было новое существо, замечательное, огромное животное, называвшее себя Темный Конь!

Что подумал бы о нем его отец, о нем, плавающем в каком-то забытом месте и рассказывающем истории, чтобы остаться в живых?

— У меня есть имя! Ты хочешь знать какое? — Пятно говорило почти как взволнованный ребенок, и Геррод едва не рассмеялся, несмотря на то что находился в опасности.

— И какое?

— Я — Йерил! — Отверстие раздулось до гигантских размеров. Геррод размахивал руками и ногами, но чувствовал, как его затягивает в зияющую пасть, которой был его нежеланный спутник.

— Йерил! Остановись! Пожалуйста!

Йерил сократился до крошечного пятна чуть больше ладони чародея. Оно — более подходящим теперь казалось «он» — хихикал снова.