Дети Гамельна
Шрифт:
– Крысолов, если верно понимаю? – бургомистр откровенно и саркастично, не скрываясь, рассматривал нежданного гостя. Наметанный взгляд подметил и множество мелких шрамов на руках, выше запястий, и нездоровую бледность худощавого лица. Посреди не особо и роскошного кабинета ратуши бродяга смотрелся сущим пугалом, обряженным в разноцветное рванье. – Сержант стражи сказал, что имя свое ты ему так и не открыл. Почему?
– А вы, как погляжу, бургомистр местный?
– хоть парень был обряжен в лохмотья и денег за душой не имел не гроша, но явно никакого
Городской глава нахмурился, пытаясь понять, с чего бы так обнаглел странный пришелец и как с ним поступить.
– Вопросы соответствующие задаете, - продолжал меж тем ряженый как ни в чем не бывало.
– Крысолов меня зовут. И никак иначе. А сержант молодец, все в точности пересказал. Так что не буду вашему Петеру отрезать уши.
– В Вольном городе Гамельне никто и никому не имеет права отрезать уши, – внушительно проговорил глава, багровея на глазах. – Не забывайтесь, юноша!
Затем бургомистр решил, что «вы» - слишком жирно для такого гостя.
– Ты не в кабаке, а в муниципальном учреждении! И стража ждет за дверью. Еще одно подобное слово и, не будь я Конрадом фон Шванденом, ты пожалеешь о своей наглости!
– Вы это стражей называете? – иронично скривил в улыбке губы гость и с совершенно невозмутимым видом уселся в мягкое кресло, осквернив рваным, наверняка грязным да пропыленным седалищем предмет мебели, предназначенный исключительно для самых важных гостей. – Не стоит беспокоить ветеранов Походов Во Славу Истинной Веры. Они же у вас, достопочтенный, еще с Фридрихом Рыжебородым ходили? А насчет сожаления, так мне сие чувство неведомо в принципе. Не ту профессию выбрал в далеком прошлом.
Наглец и слова не давал сказать, умело заплетая паутину речи. И только фон Шванден собрался кликать стражу, как гость перешел к делу.
– Но коли речь зашла о роде занятий, то, может быть, к делу перейдем? – осведомился гость. Бургомистр проследил за взглядом парня и вздрогнул. Прямо на пороге сидела громадная крыса. Иссиня-черная шерсть блестела в солнечных лучах, глаза-бусинки, словно шарики мутно-красного бисера, внимательно смотрели на людей. Крыса переводила взгляд с одного на другого.
– Бггууррр… - проворчал, не разжимая зубов, крысолов. Звук получился странный, горловой, словно висельник булькнул. И бургомистр вздрогнул снова – хвостатая тварь в ужасе уставилась на человека в тряпье, даже хвост задрожал, задергался плетью…
– Кыш, скотина. Не место тебе в муниципальном учреждении. А то уважаемый Конрад фон Шванден позовет сержанта Гамсуна. И он будет за тобой гоняться, размахивая топором. Кыш! – повторил Крысолов совершенно серьезным голосом, без тени насмешки.
Бургомистр моргнул, потихоньку осеняя себя крестным знамением, а когда снова посмотрел туда, где прежде сидела крыса, то увидел лишь потертую дверь с потеками высохшей грязи по нижней кромке.
– Так что, я пришел вовремя? А то сорока на хвосте принесла, что в хлебные амбары
– А я могу поклясться хоть на Священном Писании, хоть на авансовом отчете, что нечисть уйдет из города в течение дня.
Фон Шванден моргнул ошарашено.
– Дня?.. – осторожно уточнил чиновник.
– Дня, - ухмыльнулся Крысолов.
На лице бургомистра отразилось запредельное страдание. Городской глава прекрасно понимал, что цена такой службы окажется запредельной и все равно на нее придется согласиться. Если, конечно, балаганный гость в состоянии исполнить обещанное. Судя по ехидной ухмылке, Крысолов также это отлично понимал и с нескрываемым интересом следил за тяжким ходом мысли бургомистра.
– Кем бы ты ни был, вольный город Гамельн наймет тебя. Назови цену, – городской глава выдохнул. От сцены с крысой повеяло не то чтобы страхом… Скорее чем-то запредельным. Но за пределы ратуши это не выйдет, а отцы Церкви простят такой малый грех. Лучше немного, самую малость прикоснуться к возможному греху, чем пойти по миру с пустой сумой.
– Вижу разумный подход, - одобрительно кивнул Крысолов.
– И моя цена тоже будет разумной. Как раз для Нижней Саксонии …
– Сколько?! – судья Каспар Хартмут побледнел так, что стал ликом схож с покойником. – Фон Шванден, вы в своем уме?!
– Вот-вот! – пристально посмотрел на бургомистра глава торговцев города, Алоиз Мундель. – Мне одному кажется, что уважаемый Конрад несколько заблуждается в своем мнении о необходимости обращаться за помощью к этому проходимцу?
– Но крысы… - попытался было оправдаться фон Шванден.
– Что «крысы»?
– возмущение «отцов города» возносилось к потолку залы и собиралось, как грозовая туча, вроде той, что уже подкралась к Гамельну. – Крысы все не сожрут. Да и золотом они не питаются. Попробуем привычные рецепты. Завезем кошек…
– И их снова сожрут, как тех, что были до того. А потом примутся за нас, – неожиданно подал голос некто, доселе молчавший в самом дальнем и темном углу.
Заскрипело дерево, и на свет выкатилась коляска о двух колесах. В ней сидел, скрючившись и накрывшись пледом, согбенный карлик. То есть карликом-то он не был, но из-за неестественной позы и малого роста калека казался натуральным кобольдом.
Барон Николас фон Шпильберг. Никто не назначал его хозяином Гамельна, но никто и не сомневался, кто держит в высохших слабых руках все нити управления городом.
– Кто мешает дать этому бродяге попробовать? – спокойно и очень рассудительно предложил барон. Голос у него оказался неожиданно глубоким, даже непонятно, как в столь слабом теле могли зародиться столь звучные слова.
Все переглянулись.
– Он не просил предоплаты? – так же ровно спросил фон Шпильберг у бургомистра.