Дети Горного Клана
Шрифт:
Одна партия в бей-карту длилась в среднем около получаса - в зависимости от количества игроков. В данном случае игроков было даже меньше, чем положено, и потому она растянулась почти на час.
Сначала заядлые игроки, собиравшиеся в этом трактире не один, и даже не два раза на неделе, с опаской отнеслись к новенькому. Мало ли, что он может? Не зря же он раскидывается такими деньжищами?
Но затем до них быстро дошло: игрок из него никакой. Только положишь к нему квадратного мага, и почему-то отбивается треугольным крестьянином. Кинешь два ромба-рыцаря, и вместо того чтобы отбить
К концу игры новенький сгрёб к себе такое количество карт, что игроки уже не сомневались в победе и расслабились, а окружавшие стол забулдыги в открытую посмеивались над дурачком. В итоге, конечно же, он продул, и драгоценный камушек перекочевал в общую кучу предложенных ставок.
– Ну?
– с явными нотками насмешки поинтересовался у горца один из игроков.
– Будете продолжать?
– Разумеется!
– Вран, сияя улыбкой, тем самым вводя победителей в ступор, выложил на стол пару монет. Своей ценностью не уступающие, а то и превосходящие только что проигранный им камень.
"Да кто ж ты такой?" - мелькнуло в головах всех собравшихся за столом.
Вран спустил ещё несколько партий, всё с тем же энтузиазмом проигрывая одну ценность за другой. У каждого из игроков шла кругом голова. Все они уже поняли, что не стоит заваливать друг друга, и негласно утвердили общую стратегию: навалиться на новенького богатого дурачка, а позже поделить всё выигранное. К четвёртой партии в общей куче выигранного насчитывалось такое состояние, что можно было перестать думать о проблемах с деньгами, и жить в своё удовольствие ближайшие несколько лет! Даже если поделить на пять частей... Но пьянящее чувство обогащения заставляло заядлых любителей азарта продолжать снова и снова.
После пятой проигранной партии Вран внимательно вгляделся в лица хищников, которые с щенячьим восторгом обдирали "богатого дурачка", и решил: пора.
Под дружный хохот уже всего трактира горец вытащил ещё несколько монет, а вместе с ними и ту, на которой красовались два скрещенных клинка. И, подняв её так, чтобы было видно абсолютно всем, намеренно громко прогорланил:
– Вот, эта монета - самое дорогое, что у меня есть! Надеюсь, удача позволит мне вернуть её обратно!
Все в трактире затихли и вгляделись в предоставленную всеобщему взору ценность. Но, так же быстро, как интерес к этой вещице возник, этот интерес и угас: каждый, даже самый не намётанный глаз, оценил эту "ценность". Так, безделушка, небольшой кусок железки, причём неаккуратно сделанный, и стоящий - если щедро - ну, пару медяшек. Но собравшимся за столом было всё равно. Главное - вместе с этим мусором паренёк бросил на стол те самые драгоценные золотые кругляши, а уж что дуркует богатей и подкладывает какой-то хлам... Так какая разница?!
Вран вдохнул поглубже и всмотрелся в предложенные ему карты. Он не мог заметить, как местный мальчуган, подрабатывающий здесь на побегушках, дёрнулся, стоило ему увидеть показанную неизвестным монету, и мигом исчез за дверью - лишь только босые пятки сверкали.
Надо сказать, что за время игры горец успел приобрести некое представление о правилах. И если
"Ещё один раз", - твёрдо решил он про себя, - "Ещё один раз, и ухожу. Выходит, провалился мой план...".
Вран под весёлые лыбы игроков задумчиво почёсывал подбородок, раздумывая, как ответить на ход в его сторону. И в эту секунду скрипнула дверь, но никто не обратил внимание на вошедшего: к этому времени все местные любители выпивки столпились вокруг стола, наблюдая за тем, как "нахлобучивают богача", и даже делая некоторые ставки: "Может, выиграет-таки? Вдруг всё это время поддавался?!". А сидевшие за круглым столом не возражали: всё-таки не их здесь обдирают до нитки. Так что пусть смотрят. Любуются.
Вошедший наклонился к дёргавшему его за штанину мальчугану и, что-то выслушав от него, посмотрел туда, куда указал ему пальцем маленький провожатый, и кинул ему медяк. Мальчик, сияя счастьем на конопатом лице, убежал на кухню. А вошедший двинулся к толпе. При этом, даже пройди кто-нибудь рядом с ним, в следующее мгновение и не вспомнил бы что видел кого-то. Он двигался настолько необычно, что даже проталкиваясь сквозь толпу зевак, не вызвал ни единого возмущённого крика, а многие, кого он растолкал в стороны, даже и не заметили этого.
Вран поглядывал на две треугольные карты, и размышлял: отбить их квадратным магом или же треугольным королём?
Но вдруг на плечо легла чья-то тяжёлая рука, стиснувшая его так, что даже исковерканные магией кости горца затрещали, а сам Вран застыл, намерившись обернуться.
– Сиди, дурак, - прошептал голос за его спиной, каким-то чудесным образом умудряющийся перебить перешёптывания толпы, и в то же время, фактически, казаться незаметным.
– И слушай сюда. Даже не думай отбивать эти карты. Забирай. И через ход пойдёшь ими и квадратным крестьянином...
И голос этот был настолько повелителен, что Вран, волей-неволей, а поступил так, как ему велели. Игроки переглянулись. Ведь намеренно кинули хорошие карты, думали, как обычно, отобьётся, дурачина. Ан нет, неожиданно для всех не сглупил, действительно по-умному решил пойти. Ну да ничего: один раз может и повезти!
Когда в очередной раз полетели карты в сторону Врана, всё тот же голос, сопроводив свои слова ещё сильнее сжавшейся на плече рукой, прошептал:
– Отбивайся ромбом-магом, тупица...
И вновь - удивление на лицах игроков и одобрительные кивания зевак.
– Ходи двумя треугольными рыцарями...
И так - раз за разом, до тех пор, пока на стол не упала последняя карта Врана, и все пятеро игроков, в руках которых карт было намного больше, нежели в начале игры, и которые в сухую продули "дурачку", застыли в немом недоумении: как это так?!
Горец же рискнул обернуться, почувствовав, как исчезла боль в районе плеча. Но никого кроме распивающих хмель из кружек пьяниц, чествующих победителя и одобрительно шмыгающих красными носами, не увидел. Тот, кто позволил ему победить, исчез так же незаметно как и появился.