Дети Хедина (антология)
Шрифт:
– Я же тетрадь в комнате забыла!
– Тихо! – прошептала Аинда. – Что ты так переживаешь? Я тебе потом всё продиктую.
– Счастливая, – завистливо вздохнула подруга. – Мне бы так!..
В класс вошла учительница алгебры, и всем стало не до разговоров.
Аинда бродила по парку и грустила. Наступал вечер, уроки кончились. Надо делать домашку, но Аинда не тратила на неё много времени. Она никогда ничего не забывала, «абсолютная память», как говорили учителя. Почти никаких усилий, чтобы учиться на одни пятёрки, она не прилагала. Достаточно было один раз что-то услышать или прочесть –
– Добрый вечер, – вдруг услыхала она.
Задумалась, замечталась и не заметила, как подошёл новый учитель. Тот самый, Владислав Олегович. Отчего-то она растерялась.
– Д-добрый.
Он остановился, скрестил руки на груди, словно не зная, куда их девать.
– Хотел спросить тебя кое о чём, если ты позволишь.
– Разумеется, – ответила в ней послушная девочка-отличница.
– Прости, если вопрос мой покажется тебе странным или даже бестактным… – Учитель замялся. – Откуда у тебя такое редкое имя?
– Не знаю. Имя было написано на листке бумаги, приколотом к пелёнке. Я подкидыш. Мне не сказали, кто его придумал… Можно спросить?
– Конечно.
– Почему вы так… тогда в классе… Мне показалось, вы меня узнали.
Владислав Олегович нахмурился.
– Не то чтобы узнал. Удивился.
– Чему? Вы подумали: что это привидение делает среди живых людей?
– Вы себе не нравитесь?
Аинда обнаружила, что Горин смотрит куда угодно, только не на нее. На веточки, цветочки, на трещинки в асфальте. Словно не хочет отвечать на вопрос. А может, это вопрос прозвучал как-то… двусмысленно. Словно она надеялась, что он ее похвалит. Не похвалил. Ну, конечно…
– Я – бледное пугало. Все это знают.
Горин усмехнулся. Предложил руку:
– Идемте, уважаемое Бледное Пугало, я провожу вас до корпуса. Кажется, собирается дождь.
Ну что оставалось делать? Убегать? Прятаться? Это было бы совсем по-детски. Аинда позволила взять себя под руку. На крыльце Горин сказал:
– Не верьте «всем». Вы симпатичная.
Лизка ворвалась в комнату как раз в тот момент, когда Аинда разглядывала себя в зеркале, пытаясь понять, шутил Горин или говорил серьезно.
– Прихорашиваешься? Правильно.
Подруга достала косметичку.
– Для кого бы мне?
– Вот и зря. Кстати! Внизу объявление – концерт для выпускников. Ты будешь участвовать? Я собираюсь.
– А что я там буду делать?
– Петь, конечно, все слышали, как ты поешь.
Аинда ещё раз прослушивала запись. В этом не было необходимости, она и так знала слова наизусть. На записи юная Уини Мерсье чистым и звонким голосом пела так, что у слушателей дыхание перехватывало. Каждый раз, когда Аинда смотрела этот клип, в её душе поднималось неясное чувство, словно смутные воспоминания пытались напомнить о себе и не могли. Тревожные размышления прервал недовольный голос подруги:
– Ида, ты можешь не шуметь? Я занимаюсь!
– Прости, – виновато ответила она и выключила телевизор. Постояв в нерешительности, на цыпочках вышла из комнаты и направилась в парк. Сама она сдала все экзамены досрочно и снова маялась
На улице Аинда зажмурилась от яркого солнца. Стоял конец мая, но жарило уже по-летнему. Склоны холмов, окружающих долину, пестрели полевыми цветами. Воздух был напоен медовым ароматом и жужжанием пчёл. Пели птицы.
На берегу озера девушка заметила Влада – он задумчиво созерцал искрящуюся рябь на воде.
– Привет, – сказала она.
– Привет, – улыбаясь, обернулся Влад. – Слышал, ты участвуешь в концерте?
– Да.
– И наверняка будешь петь?
– Откуда ты знаешь? – напряглась она и тут же поняла, что сморозила глупость. Все учителя в курсе концертной программы, это для других учеников сюрприз будет. Просто, общаясь с Владом, она часто забывала, что он тоже учитель. – Можешь не отвечать.
Влад только улыбнулся, и Аинда с облегчением вздохнула.
– Я посвящу эту песню тебе. Но со сцены я не смогу это сказать. Ты просто знай, что я пою для тебя.
– Хорошо, – Влад как-то странно посмотрел на неё. Но Аинда в этот момент перевела взгляд на озеро и не заметила этого…
Аинда слонялась за кулисами туда-сюда, не в силах усидеть на месте. Она уже приготовилась к выступлению. Надела длинное жемчужно-голубое платье, на фоне которого её кожа уже не выглядела бледной. Волосы свободно струились по спине белоснежным водопадом. Слегка подведенные глаза и губы дополняли образ.
Наконец, настала её очередь. Аинда вышла на сцену и сразу успокоилась. Всё куда-то исчезло, осталась только она и музыка. Мелодия звенела в ней, струилась по венам, и девушка изливала эти звуки в зал, голосом плела из них кружево. И когда закончила, гром аплодисментов оглушил её. Аинда не запомнила, как ушла со сцены, очнулась уже на лестнице у парадного входа.
Она спорхнула со ступеней, почти не ощущая опоры. Стоял тёплый летний вечер. Стрекотали кузнечики. Ласковый ветер скользил по коже прохладными ладонями. Упоительно пахло: ночью, радостью, свободой. Ей никогда в жизни не было так хорошо. И эхо аплодисментов всё ещё отдавалось теплом в сердце.
Аинда остановилась на северном, обрывистом берегу озера. В нем отражались первые звёзды. Девушка наслаждалась каждым мгновением этого безмятежного вечера.
– Поздравляю, – раздался тихий голос за её спиной. – Ты пела не хуже, чем Уини Мерсье.
Обернувшись, Аинда увидела Влада – он как-то странно смотрел на неё.
– Спасибо, – ответила она. – Но ты сказал это таким тоном… Что с тобой? Почему ты смотришь на меня так, словно привидение увидел?
– Ты и есть привидение… Нет, я не то хотел сказать! Я не имел в виду… – Влад, досадуя, взъерошил волосы и вздохнул. – Я не могу избавиться от ощущения, что знаю тебя всю жизнь. Мне знакомы твои черты, твои жесты. Но мы совершенно точно встретились впервые здесь!