Дети Империи

Измеров Олег Васильевич

За дверьми их ждал мегавестибюль с мегагардеробом и десятками лифтов.

– Сколько же здесь народу работает? – поинтересовался Виктор.

– Кабинетов две тысячи, – ответил Асмолов, – а сколько народу в них сидит, наверное, один ВЦ знает. Счетные машины у них где-то в цоколе.

В столовой подавали официантки. Виктор сразу же заинтересовался меню, пытаясь узнать, чего же такого необычного здесь потребляет номенклатура.

Меню было многостраничным и разбито на несколько частей разного цвета, начиная с белой. К своему удивлению, в белом разделе Виктор обнаружил примерно то же, что было в диетической кафе-столовой на Куйбышева и по тем же ценам. В

желтом разделе уже оказались блюда, которые можно было отнести к меню приличного советского ресторана, а в зеленом шли откровенные деликатесы; однако цены при переходе от раздела к разделу вырастали в разы. То есть здесь можно было взять то, чего не видел простой советский труженик, но и заплатить при этом надо было столько, сколько этот труженик не платил. В итоге, полистав меню, Виктор пришел к выводу, что если он просто пришел сюда есть, то надо заказывать из белого раздела; при этом у него мелькнула мысль кое-что проверить.

– А мне, пожалуйста, один стакан чаю, – сказал он подошедшей официантке, – только, пожалуйста, без варенья. И без сахара.

– Один чай без варенья и без сахара, – невозмутимо приняла заказ девушка. – Это все?

– Да, все.

– Поднести сейчас или чуть попозже?

– А можно и чуть попозже?

– Конечно, – ответила официантка, продолжая излучать радушие и гостеприимство.

– Ну раз тут такой прекрасный сервис, то можно тогда подправить на чай с вареньем и сахаром? И еще отварную рыбу с рисом и капустой, салат из капусты, стакан сметаны, два хлеба и пирожок с вязигой. А принести можно сейчас.

– Конечно. – Девушка быстро записала в блокнот и моментально вернулась с подносом, на котором стояло все заказанное.

– Здесь разные люди бывают, – пояснил Виктору Осмолов, который, кстати, заказал себе гуляш с гречкой. – Иные действительно только чай без сахара закажут, так что тут ничему не удивляются.

До одиннадцати Осмолов еще бегал с Виктором по разным кабинетам, согласовывая и подписывая какие-то бумаги филиала и оставляя обычно Виктора в приемной; время проходило в мелькании этажей за окнами лифта и дверей в бесконечных коридорах на разных этажах, так что Виктор начал чувствовать то же, что и гриновский Сэнди из «Золотой цепи», попавший в лабиринт синематографического дома. Масштабы здания начинали его скорее утомлять, нежели восхищать. Поэтому он совершенно искренне обрадовался, когда их вместе пригласили в один из больших кабинетов за длинный стол для совещаний.

Глава 23

«А из нашего окна…»

В кабинете Виктор прежде всего обратил внимание на микрофоны, стоявшие возле каждого места. Усиления звука в таком помещении явно не требовалось.

– А это что, селекторные совещания здесь устраивают?

– Нет, в основном это для протокольного бюро. Там всю информацию на диски пишут.

– На что?

– Ну там аппараты стоят, похожие на патефоны, на них ставят целлулоидные диски с магнитным слоем, и головка на них записывает, кольцевыми дорожками. Дошла до конца круга – срабатывает шаговый двигатель, перемещается на следующую. Машинисткам так удобно печатать по отдельным фразам и находить необходимое место записи.

– Так это для вычислительных машин хорошо. А шаговый двигатель пусть управляется самой машиной.

– Ну так для них вначале и делали…

Ход совещания также был не совсем обычным. Практически не было ни вступительного слова, ни доклада, ни презентаций. Доклад заранее был разослан участником фототелеграфом, да и на столе перед каждым на всякий случай уже лежали его отэренные копии

в прозрачном целлулоидном файле. В том же файле были сложены материалы уже присланных вопросов и замечаний и проекты решений – основным было создание рабочей группы по подготовке проекта программы унификации выпускаемой железнодорожной техники и оптимизации загрузки заводов.

Совещание продлилось минут сорок и вмешательства Виктора не потребовало. Осмолов ответил на вопросы, в перекрестном обсуждении быстро выявили места, где требовалась дополнительная информация и сопровождающие исследования, – в основном там, где развитие технологической базы СССР отличалось от того, что было знакомо Виктору по истории на период пятьдесят восьмого года. Например, для аппаратного регулирования электропередач можно было использовать любую элементную базу Минрадиоэлектронпрома, чего не учел Виктор, полагая наличие ограничений для гражданской техники… впрочем, это уже технические детали, которые более интересны участникам совещания.

Важно то, что на совещании не прозвучало ни самоотчетов, ни чисто ведомственных препирательств, ни попыток отфутболивать вопросы. В общем, ничего сверхъестественного в административной технике здесь не было, но значительно отличалось не только от советской бюрократии, с ее вечными ведомственными барьерами, но и постсоветской, с ее махровой показухой, очковтирательством и откровенным невежеством, которое сменило собой бытовавшее ранее невежество стыдливое и тщательно скрываемое за правильными общими словами. Чинопочитания также не чувствовалось, в связи с чем у Виктора постоянно возникало ощущение, будто он не в Москве, и только видневшаяся в окно циклопическая колонна Дворца Советов напоминала ему о его местонахождении. По-видимому, Осмолов, говоря, что карьеру теперь делают не в столице, ничуть не преувеличивал.

«Интересное дело», – подумал Виктор, глядя на ход совещания. Судя по всему, здесь не стали бороться с привилегиями. Бороться с привилегиями, как таковыми, глупо и бессмысленно, потому что общество без привилегий для элиты – это общество вообще без элиты, а такого за всю историю человечества еще не было. Здесь решили по-иному – привели к балансу привилегии и обременения. Например, можно выбраться в Москву, поближе к телу большого начальства, а вот использовать эту близость для собственного продвижения – это уже фигушки, это надо ехать на периферию, подальше от тела начальства, и там себя показать. И так, видимо, во всем, до мелочей, включая блюда в столовой.

Тут только Виктор вспомнил, что не обратил внимания на фамилию хозяина кабинета на дверной табличке. Из присутствующих в лицо он узнал только коломенского конструктора Лебедянского, который, кстати, неожиданно для Виктора поддержал программу унификации даже в ущерб собственной опытной машине. Чтобы для конструктора пойти поперек своего детища… Надо будет после совещания с ним пообщаться – живая история все-таки.

– У меня вопрос к товарищу Еремину…

«М-да, кажется, я рано расслабился. Кто же этот молодой человек в полосатом галстуке?»

– Машковский Константин Иванович. Вопрос такой: если учесть, что при решении задачи экономической оптимизации сложных систем выполняется принцип динамического равновесия Ле Шателье, то, например, вот этот тип промышленного тепловоза получается лишним. Если конкретно, то да, мы на его конструкции экономим металл, но в эксплуатации, учитывая тенденцию к росту веса обрабатываемых составов, его все равно будут добалластировать, то есть грузить тем же металлом. Насколько учитывался этот принцип при составлении типажа?