Дети капитана Блада
Шрифт:
Дон Диего плохо знал дядюшку Иларио. Дело в том, что сей достойный муж предпочитал обо всем иметь собственное мнение, и оно частенько не совпадало с таковым трех его сестер, их мужей и прочих родственников, включая и младшего брата – дедушку Диего. Мнением же всех этих родственников дирижировала старшая из сестер, двоюродная бабушка дона Диего, весьма разумная особа с твердыми принципами. Вот почему о доне Иларио, несмотря на занимаемый им некогда крупный пост, сложилось мнение, что он – человек хотя и небесталанный,
К счастью для молодого Диего, хозяин находился в своем городском доме, что избавило юношу от тяжелого путешествия пешком по жаре. Привыкший к прохладному, или, еще хуже, приторно-сочувственному отношению своих родственников, Диего был ошеломлен сердечностью дона Иларио.
Дон Иларио, еще весьма крепкий и бодрый, был много старше матушки Диего. Легкая хромота не мешала ему двигаться быстро, и он порывисто обнял мальчика.
– Сын племянницы Марии! Подумать только! Последний раз я тебя видел, когда приезжал на свадьбу твоей двоюродной сестры – когда же это было? Кажется, не меньше десяти лет назад. Благополучно ли здоровье твоей матушки?
– Благодарю вас, матушка здорова. У меня есть для вас письмо от нее.
Приведение себя в порядок, отдых, обед и пересказ основных новостей Картахены за последние два-три года заняли немало времени. Наконец разговор коснулся самого Диего.
– И зачем же, позволь спросить, ты едешь в Европу?
– Видите ли, сеньор… я хотел бы учиться… и… – неуверенно начал Диего.
– Ну-ну! Я верю, что ты хочешь учиться, однако, как мне кажется, у тебя есть еще кое-что на уме?
К своему удивлению, Диего почувствовал потребность поговорить откровенно.
– Вы правы, сеньор, есть еще что-то. Я никому не говорил об этом, даже матушке, но я чувствую, что вы могли бы дать мне добрый совет.
– Я слушаю тебя, племянник.
– Дело касается моего отца. Я чувствую, что мой долг – долг сына моей матери – найти негодяя, сделавшего ее несчастной. Я и так прождал слишком долго. У моей бедной матушки не было защитника, когда этот сукин сын, мой достопочтенный папенька…
– Что ж, – сказал дон Иларио серьезно, – познакомиться с отцом – это неплохая идея. Я немного знал его, и мне кажется, что вы бы понравились друг другу.
Диего поперхнулся. Дон Иларио вежливо ждал, когда гость прокашляется.
– Я вижу, что тебе не приходило в голову, что может существовать множество версий одних и тех же событий, – сказал он наконец. – Люди видят вещи по-разному, и это приводит ко многим сложностям. Я думаю, то, что ты знаешь, – это официальная версия. Твоя бабушка обожает создавать официальные версии. Самое забавное, что они гораздо основательнее, правдоподобнее и убедительнее, чем сама жизнь. Они как-то понятнее.
– Так вы хотите
– Ни в коем случае! – возмущенно произнес дон Иларио. – Моя сестра всегда говорит только правду. Но – заметь себе это, племянник, – она говорит не всю правду. Вся правда – явление очень запутанное и сложное. Всю правду трудно понять и еще труднее объяснить другому. Вот – например – как ты объяснил бабушке свое желание поехать в Европу?
Дон Диего понял, почему дон Иларио не ладил с бабушкой и был в отличных отношениях с матерью.
– Ну разумеется, сеньор, ведь я и вам не все рассказал. И – я даже не знаю, как это можно было бы объяснить…
Дон Иларио сочувственно покивал головой.
– Должно быть, тебе захотелось уехать куда-нибудь подальше – туда, где никто тебя не знает и не будет докучать непрошенным сочувствием или советами. А заодно – посмотреть большой мир, прекрасные города…
– Вот-вот. Вырваться, увидеть Мадрид, Севилью, Неаполь, Венецию, Рим… Ну – и это еще не все. Мне так интересно, как выглядят настоящие европейские девушки…
– О! Достойная причина для поездки. А тебе не интересно, как выглядят девушки Китая, Индии, Африки?
– Ну нет, только не Африки!
– А пока, – до Европы еще далеко, – неужели ты не начал изучать девушек уже сейчас?
Дон Диего стал серьезен.
– Еще одно странное обстоятельство, – сказал он. – Представьте, сеньор, на «Доне Хуане» плывет в Европу пассажирка – дочь губернатора Ямайки, Питера Блада.
Повисло молчание.
Наконец дон Иларио медленно произнес:
– Действительно, странно. Но ты сказал – «еще». Что ты имел в виду?
– Я думаю, вам известно – штурман «Дона Хуана»…
– Да! Действительно, странно. Что бы там ни было, ты все-таки обязан за ней присматривать. И – однако – налей себе еще вина, племянник – в жизни странные ситуации иногда разрешаются самым прозаическим образом. Не помню, говорил ли я тебе, что был знаком с капитаном Бладом? Вот я и думаю – прилично ли будет такой старой развалине, как я, пригласить в свой дом юную особу, отца которой я когда-то знавал? Кстати, когда он стал губернатором, мы возобновили это знакомство – насколько позволяла политическая обстановка.
– Если мне будет позволено высказать свое мнение, сеньор, репутация молодой особы ни в коем случае не может пострадать от пребывания в вашем доме.
– Ты меня оскорбляешь, щенок. Ладно, посиди здесь – я напишу ей. Затем отнесешь ей приглашение. Она, конечно, путешествует с прислугой?
– Она путешествует с двумя узелками. Эти англичанки очень самостоятельны.
– Понимаю. В молодости я тоже был… самостоятелен. Да и у тебя, как я заметил, самостоятельности хватает. Постарайся, однако, вернуться до темноты – иначе я буду волноваться.