Дети лихолетья (сборник)
Шрифт:
В начале седьмого или восьмого дня пути поезд остановился на какой-то большой станции. Через щель в дверях все прочитали надпись на стене вокзального здания: «Тамбов».
Наталия Алексеевна Королёва. 1970 г.
Королёва Наталия Алексеевна:
– На станции Тамбов мы все были удивлены и растроганы теплой встречей нашего эшелона. И теперь, через столько лет, нельзя без волнения об этом вспоминать. К нашему составу подбегали комсомольцы и прямо в вагоны, на платформы несли в больших кастрюлях горячую еду – борщ, мясо, а также хлеб и булки.
Тем временем к вагону подошли несколько солдат. Один из них держал на руках белокурого мальчика лет трех. Малыш доверчиво льнул к солдату, с готовностью отвечал на вопросы. Военнослужащие попросили Н. А. Королёву взять его в свою семью. На вопрос, откуда этот ребенок и как его имя, солдаты ответили, что это Коля Ромашкин из Беларуси. Подобрали его под Волковыском. Во время вражеской бомбежки осколками убило его мать и младшего брата. Коля, плача, ходил вокруг дерева, под которым лежали мать и брат, пока его не подобрали военнослужащие. Мальчика передали детсадовцам, оставили большой кусок сахара и немного продуктов. За время пути добавилось еще несколько детей. Все они были приняты в большую семью, стали близкими и родными [33] .
33
Фонды Белорусского государственного музея истории Великой Отечественной войны (ФБГМИВОВ). – Инв. № н/в 15096. – Л. 2–6.
Маленькие минчане все время высматривали на станциях своих родных. А Наташа выбегала на каждой остановке: найти воду, еду, спросить, куда едут. При возможности выводили детей. Ослабленные, они даже не хотели двигаться. Девушка рассказывала им о родителях – что знала, что помнила, а что выдумывала – каждому хотелось услышать о родных больше.
Наташа все время пересчитывала детей. Казалось, самое страшное – раздвинутые двери, мальчики так и тянулись к ним. Взрослые или старшие девочки, поварихины дочери, не отходили от проема. Это было такое напряжение сил, что Шура уже потом, в Хвалынске, когда все было в прошлом, призналась Наташе: «Я сойду с ума. Я не выдержу. Очень устала». В Черемшанах Хвалынского района Шура стала работать медицинской сестрой в только что организованном военном госпитале. Больше Наташа ее не видела, но всю жизнь с тоской вспоминала. «Я очень ее любила. И сейчас мне ее не хватает».
Когда, наконец, приехали, то Наташу долго уговаривали сойти с поезда. Она подозрительно осматривалась. Какой-то полустанок, поле, лес. Наталия отрицательно качала головой, люди на платформе плакали: «Миленькие, выходите, уже приехали, теперь поезд пойдет назад, повезет новобранцев, видите, вон они прощаются с родными». Еле уговорили. Это был небольшой волжский городок Вольск Саратовской области на самом берегу Волги. Здесь их по-отечески встретили работники исполкома, отделов народного образования, здравоохранения, директор местной средней школы. Детей разместили в школьном здании, накормили вкусными домашними блюдами, душистым свежим хлебом. Перед сном малышей умыли. Местные жители принесли для них чистую одежду. После тяжелой и долгой дороги это был рай для детей и их воспитателей. Потом детсадовцев отвезли в Хвалынск Саратовской области, который находился на правом берегу Волги, в курортной зоне.
Там и пережили всю войну, делили со всеми невзгоды военного времени, вместе ждали Победу. И дождались этого светлого дня. А потом была дорога домой, на родную землю.
Алтухов Валентин Алексеевич – воспитанник детсада № 65:
– В 1941 г. мне было 3,5 года, так что начало войны и эвакуацию я не помню. Из детдомовской жизни память выхватила немного: подготовку посылок для фронта. Была куча шерсти. Мы, малыши, колотились над ней, очищали от разных ненужностей. Хорошего – мало: запах… Думалось: а чем я хуже старших мальчишек и девчонок? – тоже очень хотелось по могать фронту, быть на перед нем крае: вязать носки и рукавицы. И – пробовал вязать. Случалось, руки были в кровавых царапинах от спиц…
А разве забудешь наших воспитателей и нянечек, каждая из них –
Еще помню, как перед отъездом на фронт в детдом приходили выпи санные из госпиталей военные. Это были трогательные встречи, бывало, облепим гостя, и каждый наказывает – встретить папу, сказать, что сынок его или дочка живы, что в Хвалынске сейчас, в детском доме. А еще за пом нилось лето 1944-го. В далекий город Хвалынск на Волге, где я воспитывал ся в детском доме, приехала за мной тетя, мамина сестра. Тетю я не узнал, и она меня не узнала. Я ведь и маму уже не помнил. При встрече тетя, по наказу мамы, перво-наперво взглянула на мой левый бок. Там была не смываемая примета: родимое пятно.
Валентин Алексеевич Алтухов. 1980 г.
– Валюшенька! – воскликнула она и крепко обняла. А слезы – градом…
Тем летом 1944-го война для меня и закончилась. Я – вновь в родном Минске. Город разбит, страшно, но – никто не стреляет. Под охраной наших бойцов фашисты такие смирные – расчищают завалы.
А главное – рядом со мной снова мама.
В. А. Алтухов до ухода на пенсию работал слесарем Минского электротехнического завода им. В. И. Козлова. Мастер высочайшего класса – победитель Белорусского республиканского конкурса слесарей. Награжден медалью ВДНХ СССР [34] .
34
Разин, В. Б. От Минска до Хвалынска: Дети Белоруссии на земле саратовской: 1941–1945 гг. – С. 128.
Кулешов Владимир – воспитанник детсада № 65, в 1941 г. ему было 4 года:
– По сей день, встречаясь даже с совершенно незнакомым малышом, с ужасом представляю, что в таком-то возрасте я и увидел войну… Разве забудешь – сожженную дачу, долгую поездку в товарном вагоне. Частые остановки поезда… Если причиной остановки была бомбежка, воспитатели, помогая нам спрыгивать на землю, предупреждали: кучковаться опасно, и мы – врассыпную… А потом нас собирали…
Зимой 1942 г. меня хотели взять на воспитание: пришла в интернат женщина, беседовала со мной. И тут воспитательница Александра Ивановна сообщает, что меня разыскивают мои дорогие мама и папа. Было столько радости, но – по тянулись томительные дни ожи дания – сутки, еще сутки, и еще сутки… Месяц!.. Заболел, лежал в больнице. Со мной в больнице был еще детдомовский мальчик. Он – скончался. Я так переживал: неужели и я умру, и мама с папой так и не увидят меня?
И вдруг, ма-ма!..
Она привезла с собой одежду, обувь, а главное – любимую мной матроску. Я еще не вырос из нее. К счастью! Переоделся, попрощался с пацанами и воспитательницами. И – прощай сиротство!
В тот же день, перед отъездом из Хвалынска, мы с мамой сфотографировались. И поныне эта фотография – самая волнующая [35] .
После войны В. Д. Кулешов жил в г. Череповец Вологодской области, работал инженером-металлургом.
Владимир Кулешов с мамой
35
Там же. – С. 142–143.
Сарвиро (Хомич) таисия – воспитанница детсада № 65, г. Москва:
– Помню, во время бегства из родной Беларуси, в последующей жизни в Хвалынском детском доме я очень была привязана к воспитательнице Наталии Алексеевне Королёвой. Называла ее мамой. И эта любовь была искренней, на всю жизнь.
В начале 1944 г. меня разыскал отец, комиссованный из действующей армии по инвалидности. Он приехал за мной в детдом. Со слезами на глазах отец сообщил, что мама погибла во время эвакуации.