Дети Метро
Шрифт:
На краю стола лежали небольшой стопкой остатки календарей и поздравительных открыток, которые они отправляли клиентам. Максим хотел поначалу рассердиться и сорвать на ком-нибудь своё недовольство, но затем подумал, что уборщица будет сегодня вечером и все уберет. Нет смысла брюзжать.
Его работа, нахождение здесь, в этом салоне на второстепенной роли, не соответствовало его уровню. Он мог лучше и больше. Так, кажется, звучит штампованная фраза американцев. «Вы можете больше!» — говорят они. Лера советовала подождать и не дергаться. Но ждать чего? Места директора автосалона?
Включив компьютер, Максим начал перебирать сайты с предложением работы, на которых он еще до нового года оставил свое резюме. Работодатели молчали. Вероятно, они тоже не пришли в себя после праздников, или остались отдыхать до конца месяца. Катаются на горных лыжах где-то в Мерибеле или Инсбруке.
Максим мечтательно задумался. Руки между тем, автоматически набрали адрес новостного сайта РБК.
Его глаза бездумно скользнули по заголовкам с новостями — пожары, катастрофы, проигранные выборы, теракты в городах, ликвидация террористов в горах, рост цен. Ничего нового. Мир продолжал жить, стреляя убойными новостями, будто кумулятивными снарядами, пробивающими броню мозга.
Потом он случайно открыл сообщение о крупной автомобильной аварии, прошедшей этой ночью в Москве. На МКАДе столкнулось шесть машин разных марок, были жертвы — погибла девушка за рулем «Опеля Корсы» и три молодых человека в «Рено Сандеро». Остальные водители получили травмы, некоторые из них тяжелые.
«Гололед что ли был? — подумал Максим, — и чего гонять зимой?»
Он никогда не понимал этого удовольствия, не понимал тех, кто рискует за рулем. Более того, они вызывали в нем раздражение. Летят, торопятся, лавируют в потоке машин, обгоняя одного — другого. Как правило, выигрыш по времени минимальный, зато адреналина хоть отбавляй. Хочешь убить себя — убивай, но причем здесь остальные?
В сети выложили несколько снимков с этой катастрофы, и Максим без любопытства посмотрел на них. Но вдруг взгляд его задержался. Одна из искореженных машин, прижатых к бетонной ленте, разделяющей встречное и сопутствующее направления кольцевой дороги, оказалась «БМВ» черного цвета. На снимке запечатлелись номера, которые можно было различить.
«Странно, — подумал Максим, — такие же, как у Стаса. Да и машина такая же, как у него».
Невольно чувство тревоги за приятеля охватило Завьялова. Он подумал, что надо бы позвонить Стасу на мобильник, узнать как у него дела. Но не успел он потянуться за телефоном — раздался входящий вызов, звонила Лера.
— Привет, Макс! — сказала она, и в её голосе он услышал что-то непривычное, некое легкое напряжение, — как дела у тебя?
— Ничего, нормально, пытаюсь войти в рабочий ритм. Слушай… — начал он, но Лера его перебила.
— Ты уже знаешь?
— О чём?
— Стас разбился на машине.
— Это был он? Я видел фото на сайте — просто ужас! Он жив, что с ним?
— Он жив, поломал несколько ребер, ключицу, получил
— Ничего себе! — потрясенно произнес Максим и, не смотря на внушительный перечень травм, достаточно серьезных и болезненных, всё-таки испытавший чувство большого облегчения — главное, что Гусаров выжил в этом страшном столкновении. Это сейчас было главным.
— А ты откуда узнала? — поинтересовался он, когда переварил эту новость.
— Стас мне сам позвонил, как только ему наложили гипс.
— То есть к нему можно приехать, навестить?
— Конечно. Мы собираемся, — она поправилась, — я и Рома, по поручению директора, съездить в больницу. Хочешь, можешь с нами.
— Нет, я лучше сам, — он сказал так, потому что ему не хотелось встречаться с Романом — вдруг тот вспомнит новогодний корпоратив, когда Лерка пыталась вызвать ревность. Напоминать о себе в ближайшее время было не лучшей идеей.
— Кстати, я что звоню, Стаса не будет на работе несколько месяцев — у него постельный режим. Я тут переговорила с Андреем, — Лера упомянула генерального директора, — предложила, чтобы ты подменил Стаса, пока он болеет. Это тебе будет плюсом — себя покажешь. Как ты, не против?
— Нет, не против! — растерянно ответил Максим, едва приходя в себя от нахлынувших новостей. Стас на больничной койке. В это верилось с трудом, да и представлялось тоже.
— Тогда пока! Я передам Андрею, что ты согласился.
Они закончили разговор. Максим посмотрел на часы — сегодня все равно делать было нечего, работа не шла. Видимо клиенты, как и менеджеры, приходили в себя, взяли тайм-аут. Он мог уехать, не опасаясь, что нанесет ущерб фирме своим отсутствием и что его кто-то сдаст «вышестоящим товарищам».
Максим отправился к директору автосалона, и Иван его отпустил без лишних разговоров. Иван маялся, откинувшись в большом кожаном кресле. Лицо его было бледно-зеленым, а перед ним стоял стакан с освежающей жидкостью.
С сочувствием посмотрев на него, Максим спросил:
— Болеешь? Клин клином вышибают — у меня есть коньяк.
Иван поморщился с отвращением, но затем лицо его приняло другое выражение — выражение, когда смертельно больному человеку вдруг предлагают эликсир здоровья. На лице умирающего тогда появляется надежда.
Директор встал и вслед за Максимом прошел в его офис. Там Максим извлек из сейфа, где у него лежали разные, большей частью ненужные бумажки, бутылку хорошего коньяка и две рюмки. Они выпили, отчего лицо Ивана сразу порозовело.
— А ты не на машине? — вдруг проявил заботливость директор, кивая на рюмку.
— Нет, езжу в метро. Транспорт всепогодный и гаишников там нет.
— «Народ торопится, скользит, теряя варежки в грязи, ко входу в недра всепогодного метро», — промурлыкал Иван, у которого самочувствие явно улучшилось, куплет из «московской песни» Трофима, — «И я с цветами под пальто, спешу сказать тебе про то, что вопреки прогнозам Метеобюро…». Может, еще по одной?