Дети Метро
Шрифт:
Максим глянул на аниматоров, на соседей по столику, и ему захотелось окунуться в атмосферу корпоратива уже с другим настроением. Оно ведь, действительно, изменилось у него в лучшую сторону. Как раз начался конкурс на лучшее исполнение новогодней песни.
Один из затейников подошел к их столику и, словно, экстрасенс, уловив, что перед ним подходящий для этой роли человек, сунул Максиму под нос микрофон. Тот встал и с шутливой гримасой запел детскую песенку на известный мотив, мешая русские и английские слова:
In forest was bornОн пел без особого старания и все же сорвал аплодисменты окружающих. Как потом выяснилось, он даже выиграл приз — бутылку шампанского. Под громкие одобряющие крики и смех Максим тут же её открыл за своим столиком, и разлил шипящую влагу в бокалы, которые ему подставляли. Все оживились, к ним подошли девушки, сидевшие за соседними столиками. «Макс, налей мне! — просили они, — и мне!» Он улыбался щедрой пьяной улыбкой и наливал, наливал, при этом удивляясь про себя, как быстро эти девчонки узнали его имя. Он ведь не знал, как их зовут.
Некоторые из девиц шутливо подмигивали ему и вслед за ними звезды игриво мигали сквозь стеклянный купол, предлагая расслабиться. А может то были и не звезды, а лампочки на потолке, мигавшие в такт громкой музыке?
В эту минуту небо над теплоходом расцвело ярко-огненными цветами, которые с шумом и грохотом лопались, разлетались в стороны звездочками лепестков, и щедро осыпали корабль искрящимся светом. В зале захлопали хлопушки, разбрасывая во все стороны разноцветные крапинки конфетти.
«Салют!» — закричал кто-то в зале. «Ура!» — подхватило сразу несколько голосов, крик рос, ширился и Максим присоединился к общему восторгу, крича и аплодируя вместе со всеми. Пьяные слезы умиления выступили у него на глазах. Он заметил что, безжизненный и безлюдный до того берег неожиданно ожил, заполнился темными фигурками людей, запускавших петарды в небо и ему показалось, что каменная набережная дружелюбно улыбается своими синими замерзшими губами.
Зрелище салюта было таким захватывающим, что Завьялов не заметил, как к нему подошли сзади.
— Привет, Макс! — громко сказала Лера.
Она стояла с бокалом вина в руке. Свет ярких, мигающих огней, зажженных на борту теплохода, освещал её со всех сторон. Лицо Валерии, озаренное разноцветными вспышками света, отражало всеобщее веселье и беззаботность.
— Хорошо выглядишь! — сказал он, продолжая улыбаться, — тебе идет платье Эсмеральды.
— Ну, ты чё, Макс, я всегда выгляжу супер! — самонадеянно произнесла Лера, — пойдем, потанцуем!
— Хочешь танцевать? Пойдем!
Они пошли на танцпол, влились в общую толпу и начали ритмично двигаться под музыку, но тут быстрый танец сменился медленным.
— О, медляк, то, что надо! — сказала Лера и, тесно прижавшись к Максиму, положила ему руки
Максим покосился на столик, где сидел заместитель гендиректора, он же, по совместительству Феб, и отметил про себя, что бойфренду Леры явно не нравилась наблюдаемая им картина. Карнавальный Феб деланно улыбался, стараясь казаться равнодушным, но при этом, его левая рука яростно комкала полотняную салфетку.
«Что она делает? — подумал с тревогой Максим о Лере, — зачем она его злит? Хочет, чтобы приревновал? Если ревнует, значит любит? Вечно им нужны спектакли!»
— Ты специально его злишь? — спросил он, наклонившись к её уху, чтобы быть услышанным, — специально или просто прикалываешься?
— О чем ты? — Лера прикинулась непонимающей.
— Я о твоем бойфренде. Хочешь, чтобы он повелся на эту лабуду?
— Ты о Ромке? Максик, забей и танцуй! Не заморачивай голову всякой чепухой!
— Мне не хотелось бы, портить отношения на пустом месте, тем более, с руководством.
— Ну, ты вааще! Я тоже руководство, Макс, и еще неизвестно, кто питает ко мне большую слабость — Ромка или Андрей, — тут она упомянула гендиректора.
Они продолжали медленно кружиться в танце, и Валерия все не отпускала его, продолжая тесно прижиматься, изображать жгучую страсть. Её красное платье пламенело в полумраке танцпола, притягивало к себе посторонние взгляды. Казалось, тягучая плавная музыка, мелодию которой вживую наигрывали приглашенные музыканты, никогда не кончиться.
Завьялов начал нервничать.
Он увидел, как и гендиректор, глядя на них, что-то сказал Роману, нахмурился, и толстое лицо его приняло недовольное брюзгливое выражение. Он заметил, как Фролло сбросил нервным движением скомканную салфетку на пол. Это произошло вроде случайно, но походило на особый знак, посланный ему, Максиму.
Когда же, наконец, музыка прекратила играть, и аниматоры заняли свои места, Завьялов, с явным облегчением провел Леру к её столику.
— Рома, это Максим, — легко, будто ничего не случилось, сказала Лера, представляя Завьялова, — он заместитель директора салона на Речном. Я тебе о нем говорила, мы вместе работали в «Автолюксе».
— Помню! — без энтузиазма произнес Роман, и вяло пожал руку Завьялова.
Всем своим видом он показывал Максиму, что его дальнейшее присутствие здесь, возле их столика, совершенно необязательно. Правда Максим и сам не собирался задерживаться. Перед тем как повернуться и уйти, он посмотрел на лицо Валерии. Оно было спокойным, даже строгим, но глаза лукаво улыбались. Девушка была довольна своим розыгрышем.
«Пожалуй, ночью ей придется загладить свою вину. Сильно постараться!» — подумал Максим, удаляясь от них. Еще он подумал с оттенком грусти: «Боюсь, работать мне здесь светит недолго». Настроение у него было испорчено.