Дети Мевы
Шрифт:
Он улыбнулся и уселся на край моей кровати:
– Ну? Как самочувствие?
– Пока трудно сказать. Но глюков в глазах явно резко поубавилось… Ты так повзрослел. У меня закрадывается мысль, что я немало провалялась в подвалах Энастении. Пару лет?!
– Повзрослел? Тебя не было полгода. По-моему, вполне достаточный срок?!
А может, я до сих пор в бреду? Роджер улыбается мне. Взял меня за руку. Шутит осторожно. Как будто боится за моё шаткое сознание. Внимателен ко мне, заботлив. Я потянулась к нему с поцелуем.
– Может, ты поешь сначала? Ты почти сутки проспала после введения антидота. Эсти там целый пир для тебя наготовила.
– Только если ты меня покормишь, – в моей фантазии Роджер бы обязательно покормил меня.
Он хмыкнул:
– Давай, помогу тебе сесть.
Тэма сзади уже подкатывала столик с едой.
– Разгильдяйка! – Роджер взял в руки супницу, – Открывай рот!
Нет, я точно в краю своих фантазий. Конечно, Марика, а ты уже поверила, что Энастения могла допустить ошибку?! Имея идеальное оружие?! У меня даже слёзы на глазах выступили.
– Юбля, Марика, только не говори, что горячо! – он попробовал суп, – Безвкусно абсолютно, но не горячо. Так что давай, ешь. Ты нам нужна сильная и здоровая.
Капля бульона, сорвавшись с ложки, растеклась по моему подбородку. Всё так реально, и в тоже время я же сама понимаю, что это сон!
– Ну вот, пара ложек уже хорошо, – Роджер отставил супницу и вытер мне подбородок салфеткой. Не рукой, не рукавом, а салфеткой! Наверное, сейчас я валюсь где-то в подвалах далёкого монастыря, и какой-то чужой мужчина кормит меня… Но мне так приятно видеть перед собой Роджера…
Я снова потянулась к нему с поцелуем. Он снова ответил мне. Зарылся пятернёй мне в волосы:
– Я тоже по тебе соскучился. Юбля! Рысь-путешественница!
В коридоре опять раздались шаги, и в комнату шумно ввалилась Нандрель:
– Морена, сегодня я, что-то типа доктора, так что уж извини, позволяю себе вламываться к тебе в спальню.
Роджер рыкнул:
– И что ты за доктор?
– По части души и психики. Хочу убедиться, что у моего шефа крыша на том самом месте, где должна быть.
Какой интересный поворот фантазии.
Роджер, кивнув, пересел в кресло. А рядом со мной, оседлав стул, приземлилась Нандрель:
– Добрый день, дорогая. Ты помнишь, кто ты, и что с тобой произошло?
– Я ами Армариакка, в Меве хранительница Морена. Меня пленила моя бабка Энастения и хранительница Эдолла с помощью Ар касания... И, кажется, я совсем поехала крышей...
Нандрель нахмурилась:
– Ты почти всё помнишь. А что заставляет тебя думать, что с твоей крышей проблемы?
– Вы.
– Мы? А что в нас не так? – она оглядела всех присутствующих
– Вы говорите, что спасли меня... Это значит, что Энастения допустила ошибку. Это
– Ооо! Я знала, что очень нужна тебе!
– Нандрель проследила за моим взглядом, – Роджер кажется тебе нереальным? Потому что не ругается и не посылает тебя нафиг? Это ненадолго. Он, знаешь ли, тоже немного волновался за тебя. Тебе кажется это неожиданным? Ха! – вдруг она стала серьёзной. – Вот именно это тебя и спасло!
Я перевела на неё взгляд, не понимая:
– Ты не веришь в то, что он может тревожиться о тебе. Ты не учла этого, просчитывая для Энастении, как тихо тебя спрятать. А он, между тем, тревожился. Не просто тревожился. А поднял здесь всех нас на уши. Просто вынудил меня заняться твоими поисками. Денег мне наобещал и море запоминающихся моментов, если я вздумаю отказаться. Вот тебе и ошибка Энастении!
Роджер мог беспокоиться обо мне?
– И ещё одно дополнение, Морена, ты не Хранительница Истины уже шесть месяцев. Эдолла сняла с тебя это звание на следующий день после похищения. Помнишь?
Не хранительница? В памяти всплыли какие-то смутные моменты. С меня срывали платье хранительницы возле алтаря Мевы.
– Ты долго была под сильным наркотиком. Полностью он обезвредится только к концу недели. Так что лёгкая паранойя в твоём состоянии это нормально!
Я совсем запуталась, где реальность, где фантазии. Сама себя запутала. Или это всё-таки реальность? Или…
– М-да... Как-то надо тебя встряхнуть! – она обернулась к стоящей в дверях Тэме и обратилась на неолетанском - Женщина, позови того даккарского мальчика.
Буквально через минуту в дверях появился испуганный Тоби.
– Нандрель, юбля! – Роджер просто взревел, – Какого хрена!...
Нандрель спокойно подмигнула мне:
– Морена, а это нормальная реакция Роджера?
Я смотрела на ещё минуту назад спокойного и презентабельного чертика. Сейчас он просто выражал понятие «ярость». Если бы он мог метать огонь, он бы его метал сейчас. Взгляд чернее чёрного и искривленные губы, извергающие трёхэтажный мат. Безостановочно! Нет, в моих фантазиях мужчины так не ругаются. Даже Роджер.
Нандрель, как ни в чём не бывало, расплылась в улыбке:
– Прости, Роджер, мне нужно было как-то встряхнуть нашу пациентку. Тоби, сгинь! – она опять повернулась ко мне, – Ну что, лучше с ощущением реальности?
Я испуганно кивнула.
– Ну, вот и замечательно! Приходи в себя и не обращай внимания на паранойю, это остатки наркотика в крови.
Она махнула мне ручкой, кивнула Роджеру и вышла. Чертёнок поднялся с кресла:
– Тэма, ты тоже свободна!
Он уселся рядом со мной, на кровать. Запустил руку мне в волосы. Приблизился почти вплотную, глядя в глаза.