Дети на ветру

Цубота Дзёдзи

— Дзэнта! — окликает его Сампэй, а тот летит вниз.

Не то боги и вправду существуют, не то колдовство подействовало, только Дзэнта не упал на землю, а угодил на скрещенные ветви и задержался там. Тем временем полицейский в белой форме уже приблизился к воротам.

— Ой! Полицейский! — тихонько воскликнул Сампэй и помчался к воротам.

И в ту секунду, когда полицейский хотел открыть калитку в воротах, Сампэй надавил на нее со своей стороны.

— Гм… Что такое? — спросил полицейский.

—

Не пущу! — храбро ответил Сампэй.

— Почему?

Ничего не говоря, Сампэй продолжал упорно держать калитку. Даже покраснел от натуги.

— Ишь какой сильный! — сказал полицейский, пришлось ему постучать в калитку. — Извините, нет ли кого-нибудь дома?

— Да! — откликнулась мама, выйдя из комнаты. — Что ты делаешь, Сампэй-тян?

— Ха-ха-ха! Наверно, натворил что-нибудь? А?

Полицейский держал в руках блокнот: была обычная проверка населения.

— У вас четверо в семье? Никаких изменений? — спросил он и ушел.

Проводив его взглядом, Сампэй вернулся под дерево и окликнул брата:

— Дзэнта! Нигде не видно фейерверка? И не слышно?

Полицейский, слава богу, ушел. Флажок спокойно развевался на утреннем ветерке. Мальчики повеселели.

— Дзэнта, давай поиграем.

— Давай, только во что?

Сампэю пришла в голову замечательная мысль. Он пошел в сарай, притащил циновку и расстелил ее под хурмой.

— Давай устроим олимпийские игры.

— Давай.

— Ты будешь вести репортаж, а я плавать.

Сампэй растянулся на циновке животом вниз. Здесь он и собирался плавать.

— Ну, начинай.

Дзэнта принес канистру из-под керосина, уселся на нее и, приложив руки ко рту наподобие микрофона, заговорил:

— Итак, начинаем репортаж из бассейна. Здесь идут олимпийские игры. На первой дорожке — Сампэй-кун [23] .

— Ну что ж ты так тихо? Громче говори! — сказал Сампэй.

23

Кун— частица, выражающая уважительное отношение к равному.

— На второй дорожке — Хам ура-кун, на третьей — Тадз има-кун, на четвертой — Маэх ата-кун, на пятой — французский пловец, на шестой — англичанин, — заорал Дзэнта.

Сампэй загребал руками и ногами, всем своим видом показывая, что он плывет.

— Сампэй-кун приготовился к прыжку. Прыжок. Ушел в воду. Плывет под водой. Плывет под водой… Эй, Сампэй-тян, что же ты не погружаешься в воду? Ты слышишь, я говорю: «Плывет под водой»?

Сампэй, болтавший на циновке

руками и ногами, услышав это, уткнулся головой в циновку и стал разводить руками и ногами, как лягушка.

— Ага! Вынырнул! Вынырнул! Сампэй-кун идет впереди всех. За ним — Хамура-кун. Между ними завязалась борьба. Эй, Сампэй-тян! Зачем ты опять нырнул? Хватит уж! Плыви! Сампэй-кун вышел вперед. Идет впереди. Хамура отстает. На метр, на два… Сампэй-кун впереди. Оторвался на пять метров. Пройдено пятьдесят метров. Сампэй-кун повернул обратно. Плывет обратно, плывет обратно…

Репортер говорил скороговоркой, а Сампэй плыл изо всех сил. Он повернулся на циновке, лежа на животе, и снова принялся загребать руками и ногами.

— Ага! Тадзима тремя рывками вырвался вперед!

— Дзэнта! А как это «тремя рывками»? — спрашивает Сампэй, забыв о том, что он «плывет».

— Ты что разговариваешь? Ведь ты же плывешь! Будешь болтать — отстанешь.

И Сампэй снова начинает работать руками и ногами. Он то поворачивается на спину, то укладывается на живот, плывет вперед, потом поворачивает обратно.

— Теперь Маэхата-кун впереди всех. Сампэй-кун идет последним.

— Чего? Я не хочу быть последним. — Сампэй поднимает голову с циновки.

— Ну ладно, ладно. Ты — первый. Итак, Сампэй-кун плывет первым. Второй — Хамура, третий — Маэхата, четвертый — Тадзима. Пятым идет француз, шестым — англичанин. Но что это с Сампэем? Он начинает отставать. Француз обгоняет его. Держись, Сампэй! Осталось совсем немного.

Что тут начинается! Сампэя охватывает спортивный азарт. Он вскакивает на циновке, затем ложится, колотит ногами и руками и даже кувыркается через голову.

— Победил! Победил! Сампэй-кун победил!

Сампэй, весь потный, растягивается на циновке.

Наступил полдень. Сампэй ехал на трехколесном велосипеде по каменному мосту, за фабрикой. В это время на мосту появился велосипед, на котором сидел человек в европейском костюме. Он посигналил Сампэю, и тот тоже звякнул ему. Человек слез с велосипеда, странно как-то улыбнулся и спросил у Сампэя:

— Малыш, ты не знаешь, где тут дом Ао яма Итир о?

— Знаю, — сказал Сампэй.

— И где же он?

— Это мой дом.

— Вот как! Тогда покажи мне дорогу.

Сампэй с важным видом поехал впереди на своем трехколесном велосипеде, а незнакомый мужчина — за ним, на своем большом велосипеде.

Сампэй то и дело звонил в звонок, на повороте поднял руку, а когда въехал в ворота, подал сигнал: «Стоп!» — и крикнул с порога:

— Мама! Гость пожаловал.

Незнакомец улыбнулся Сампэю и спросил его: