Дети нашей улицы
Шрифт:
Управляющий плюнул ей в лицо.
— Замолчи, негодяйка!
— Она не виновата. Она ни о чем не знала, — защитил ее Арафа.
— Она была твоей сообщницей, когда ты убил аль-Габаляуи, и в других твоих преступлениях. — Потом голос его прогремел: — Решил сбежать? Так я помогу тебе сбежать еще дальше, вон с этого света!
Он позвал людей, и они принесли мешки. Аватеф подтолкнули, она упала лицом вниз, ей тут же связали ноги, несмотря на ее истошные вопли, запихали в мешок и накрепко его завязали. Обезумев, Арафа закричал:
— Задумали убить нас? Так завтра же вас самих убьют ненавидящие вас!
Управляющий холодно рассмеялся.
— У меня столько бутылок, что на мой век хватит.
— Ханаш сбежал. У
Его пнули ногой в живот, и он упал, корчась от боли. На него накинулись и также запихали в мешок. Обоих выволокли в мешках на улицу и понесли в сторону пустыни. Аватеф тут же потеряла сознание, а для Арафы эта мучительная пытка продолжалась. Куда они их несут? Какую смерть им готовят? Забьют до смерти дубинками? Камнями? Сожгут? Или сбросят в пропасть? Вот они, последние минуты жизни, которая была наполнена болью. Даже волшебство бессильно в этой безвыходной ситуации. Голова его с кровоподтеками от полученных побоев упиралась в дно мешка, и Арафа задыхался. Только со смертью к нему придет успокоение. Он умрет, и с ним умрут его надежды, а этот человек с ледяным смехом проживет еще долго. И его, Арафы, имя будут проклинать те, кому он желал избавления от всех бед. Он никогда не узнает, что удастся сделать Ханашу. Люди, которые волокли его на смерть, шли молча, не произнося ни слова. Впереди была только тьма. А за ней — смерть. Из страха перед смертью он согласился служить управляющему. Но сейчас все кончено. Пришла смерть. Смерть, которая отравляет жизнь страхом еще до своего прихода. Останься он в живых, крикнул бы каждому: «Не бойся! Страх не спасает от смерти. Он только уничтожает твою жизнь. Если вы, жители нашей улицы, не прекратите бояться, то будете мертвы и не узнаете вкус жизни».
Один из людей управляющего сказал:
— Здесь.
Другой возразил:
— Вон там земля рыхлая.
Сердце Арафы сжалось. Он хоть и не уловил смысла их слов, но понял, что они разговаривают на языке смерти. Он не мог больше выносить эти муки и уже собирался попросить их, чтобы они скорее убили его, но не сделал этого. Неожиданно его вывалили из мешка. Арафа вскрикнул, ударившись головой. Боль пронзила шею и позвоночник. Он ждал, что сейчас или через мгновение на него обрушатся дубинки или произойдет нечто ужасное. Он проклинал жизнь за то, что в ней столько зла, идущего бок о бок со смертью. Послышался голос Юнуса:
— Копайте быстрее, надо вернуться до утра!
Почему они роют могилу заранее? Арафе казалось, что сама гора аль-Мукаттам сдавила ему грудь. Он услышал стон Аватеф и дернулся из последних сил связанным телом. После он ничего не слышал, кроме стука лопат. Как бездушны эти люди!
— Мы бросим вас на дно ямы, — сказал Юнус, — и забросаем землей. Никто вас бить не будет.
Хотя у Аватеф уже не было сил, она вскрикнула. Что творилось внутри у Арафы можно было только догадываться. Сильные руки подняли их и сбросили в яму. На них посыпалась земля, и только пыль осталась стоять столбом в предрассветном сумраке.
114
На улице узнали о том, что произошло с Арафой. Никто не мог сказать о настоящих причинах его смерти, но люди намекали, что он чем-то разгневал своего господина и это закончилось для него трагично. Потом появились слухи, что он был убит тем же волшебным оружием, что и Саадалла с аль-Габаляуи. Его смерти обрадовались, несмотря на презрение к управляющему. Родственники надсмотрщиков и их приспешники проклинали его, остальные же считали эту смерть справедливой: ведь он убил их великого деда и передал коварному управляющему ужасное оружие, которым тот будет устрашать их до конца жизни. Будущее представлялось темным, еще более печальным, особенно после того, как вся власть сосредоточилась в одних руках — руках управляющего. Надежда
Однажды Умм Занфаль, направляющейся в аль-Даррасу, преградил путь какой-то мужчина.
— Добрый вечер, Умм Занфаль! — поздоровался он с ней.
Она посмотрела на него и тотчас удивленно воскликнула:
— Ханаш!
Он улыбнулся и подошел ближе.
— Покойный Арафа ничего не оставлял в твоем доме в ту ночь, когда его схватили?
Она ответила тоном человека, который хочет отвести от себя подозрения:
— Нет, ничего! Я видела только, как он сунул что-то в отдушину. На следующий день я посмотрела, что там, и нашла лишь бесполезную тетрадь в куче мусора, я выбросила ее и ушла.
Глаза Ханаша заблестели странным огнем.
— Помоги мне найти эту тетрадь! — попросил он.
Старуха испугалась.
— Отстань от меня! — закричала она. — Если бы не милость Всевышнего, меня бы тоже убили в тот день.
Чтобы успокоить ее страхи, Ханаш вложил ей в руку монету и пообещал еще одну ночью, когда все уснут. В условленное время она провела его на место. Они спустились к мусорной куче и зажгли свечу. Ханаш присел на корточки среди отбросов и стал искать тетрадь Арафы. Он перебрал все кучи листочек за листочком, тряпку за тряпкой, разгребая руками пепел, пыль, остатки табака и гниющие объедки, но не нашел того, что искал. Поднявшись к Умм Занфаль, расстроенный, он сказал:
— Ничего!
— А мне какое дело?! — рассерженно закричала на него женщина. — От вас одни только несчастья!
— Не вспомнишь?
— От этой жизни у меня уже нет ни ума, ни рассудка. Скажи, чего тебе далась эта тетрадь?
Ханаш засомневался, но потом произнес:
— Это тетрадь Арафы.
— Арафы?! Да простит его Всевышний! Он убил аль-Габаляуи, потом поделился своим волшебством с управляющим и сгинул.
— Он был одним из лучших сыновей нашей улицы, но ему изменила удача, — грустно сказал Ханаш. — Он желал для вас того же, что Габаль, и Рифаа, и Касем. Даже лучшего!
Женщина недоверчиво посмотрела на него. Потом, стараясь от него избавиться, сказала:
— Ту кучу, куда я ее бросила, наверное, увезли на свалку. Спроси у мусорщика улицы аль-Габаляуи.
Услышав его вопрос, мусорщик поинтересовался:
— У тебя что-то пропало? А что именно?
— Тетрадь!
В глазах мусорщика появилось недоверие. Однако, указав на место рядом с уборной, он сказал:
— Попытай счастья там! Если уж и там не найдешь, значит, я ее уже сжег.
Ханаш терпеливо продолжал разгребать кучу. Другой надежды у него в жизни не было. И у жителей улицы тоже. Арафа отдал жизнь за это. Однако после него не осталось ничего, кроме плохих воспоминаний и дурной славы. А эта тетрадь может все исправить, уничтожить его врагов и дать надежду нашей несчастной улице. Вдруг мусорщик спросил его:
— Ну что, не нашел?
— Прошу тебя, дай мне еще время!
Мужчина почесал под мышкой и снова спросил:
— Что, такая важная тетрадь?
Ханаша этот вопрос озадачил, и он не нашел ничего другого, как ответить:
— Там счета из магазина. Да ты сам увидишь!
Страх Ханаша возрастал, но он все продолжал искать, пока не услышал голос, показавшийся знакомым:
— А где кастрюля с бобами, Мутавалли?
У Ханаша затряслись поджилки, когда он узнал голос Шанкаля, торговца бобами из квартала. Не оборачиваясь в его сторону, Ханаш думал: «Заметил ли он меня? Не лучше ли бежать?» Но его руки только быстрее стали перебирать мусор. Ханаш был похож на кролика, который роет себе нору.