Дети ночи
Шрифт:
– Нам придется доложить об этом в Комиссию по биоэтике, – вздохнул Моберли.
Кейт вскочила с места.
– Нет! Ради Бога… я хочу сказать… – Она успокоилась. – Кен, подумайте… Мы ведь не проводим экспериментов над людьми.
Моберли нахмурился.
– Но ваш сын…
– Прошел несколько расширенных, но очень элементарных медицинских обследований, – договорила Кейт. – Ему еще придется подвергнуться некоторым процедурам: анализ крови и мочи, томография, ультразвук, возможно магнитно-резонансное обследование и, может быть, изотонная сцинтиграфия, если окажется, что ко всему
– Да, но…
– Если мы выявим ретровирус Р-3 и если удастся клонировать его, чтобы воспользоваться для исследований по ВИЧ или онкологии, – умоляющим голосом продолжила Кейт, – то тогда мы сможем обратиться в комиссию. Нам придется это сделать. Но в этом случае уже не останется никаких сомнений насчет необходимости экспериментов с людьми.
Кен Моберли кивнул и, обойдя стол, подошел к ней. Кейт поднялась навстречу. К ее изумлению, он поцеловал ее в щеку.
– Вперед, – сказал он. – С десяти часов утра сегодняшнего дня вы официально занимаетесь проектом PP. Берта оформит все бумаги. И еще, Кейт… Если вам или вашей семье понадобится какая-нибудь помощь в связи с субботним происшествием, только скажите… мы все сделаем.
Он проводил ее до дверей кабинета. Уже выйдя, Кейт покачала головой. Дело было не только в важности состоявшегося разговора – она вдруг обнаружила, что на несколько минут совершенно забыла о «субботнем происшествии».
Кейт поспешила к себе, чтобы набросать состав группы и план предстоящих действий. Работала она лихорадочно, чуть ли не одержимо, хотя боялась признаться даже себе самой: это лишь потому, что стоило едва прикрыть веки, как вспоминались бледное лицо и темные провалы глаз ночного визитера. Если бы она позволила себе думать о чем-нибудь, кроме работы, она все время видела бы эти черные глазницы, обращенные на ее спящего сынишку.
С молодым полицейским детективом Кейт и Том встретились во время обеденного перерыва во вторник. Лейтенанта звали Брайс Петерсон, и теперь, при свете дня, Кейт увидела, что его отличали не только борода и неряшливая одежда, но и хвост, в который были собраны сзади длинные волосы, – Том называл подобные прически «куриная башка».
Ничего нового эта встреча не принесла. Вопросы лейтенанта не выходили за рамки того, о чем и Кейт, и Том уже рассказывали полиции, а у самого детектива никакой дополнительной информации не было.
– Вы уверены, что не знакомы с этим типом? – спросил лейтенант Петерсон. – Даже случайно не встречали?
Том вздохнул и провел рукой по редеющим волосам – признак, насколько знала Кейт, что он вот-вот вспылит.
– Мы не знаем его, никогда не встречали, не видели и не имели с ним никаких отношений, – сквозь зубы процедил Том. Его голубые глаза потемнели. – Но мы узнали бы преступника, если бы вы его поймали. Вам что-нибудь удалось для этого сделать, лейтенант?
Детектив
– Но ведь вы не смогли отыскать в компьютере кого-нибудь на него похожего…
Кейт слегка удивилась, когда накануне вечером им с Томом показывали изображения на экране терминала визуальной индикации: она ожидала, что придется рыться в фотографиях, как это обычно показывали в старых телефильмах.
– Нет, – подтвердила она. – Ни на одной картинке не было никого, хоть в какой-то степени напоминающего этого человека.
– А вы уверены, что смогли бы узнать его, если бы встретили еще раз? – спросил лейтенант. Его немного гнусавый голос слегка раздражал.
– Мы уже сказали, что смогли бы, – отрезал Том. – А вы бы нам все-таки поведали, что же, черт возьми, с ним произошло.
Лейтенант покопался в каких-то бумагах, как будто ответ содержался именно в них. Хотя бумаги лежали к ней вверх ногами, Кейт успела разглядеть, что они относятся к каким-то другим делам.
– Очевидно, грабитель был ранен, но не очень серьезно, потому что сумел скрыться, – сказал детектив. – Мы предупредили все больницы в округе на тот случай, если он обратится за помощью.
– Ранен? – переспросила Кейт. – Лейтенант, в этого человека стреляли три раза в упор из ружья!
– «Ремингтон» двенадцатого калибра, заряженный патронами с шестым зарядом, – сухо уточнил Том.
– Из ружья, – продолжала Кейт, стараясь, чтобы ее голос звучал ровно и убедительно. Ей это удалось. – При первом выстреле он получил обширное ранение грудной полости и серьезные повреждения шеи и челюсти. Вторым выстрелом ему почти оторвало руку и обнажило ребра. Лейтенант, я своими глазами видела эти ранения. Одному Богу известно, что с ним стало после третьего выстрела… и падения. Вы же сами видели, что скала там почти отвесная.
Детектив кивнул и окинул ее тяжелым взглядом. Кейт знала женщин, считавших такой утомленный взгляд из-под нависших век, свойственный некоторым мужчинам, возбуждающим… но она всегда понимала, что за этим не кроется ничего, кроме глупости.
– И что? – спросил лейтенант.
– Почему тогда мы говорим, что он ранен? – жестко поинтересовалась Кейт. – Почему не возникает вопроса, кто унес тело и зачем?
Лейтенант вздохнул с видом человека, бесконечно уставшего от дилетантских рассуждений.
Прежде чем Кейт успела сказать что-нибудь злое, Том ладонью накрыл ее руку.
– Почему вы называете его грабителем? – негромко спросил он. – Почему речь не идет о попытке похищения ребенка?
Лейтенант медленно поднял на него глаза.
– Нет доказательств того, что этот человек пытался совершить похищение.
– Но ведь он был в детской! – закричала Кейт. – Он тянулся к ребенку!
Молодой полицейский безучастно смотрел на нее.
– Послушайте, – заговорил Том, явно старавшийся избежать дальнейшего обострения беседы, – мы понимаем, что отпечатков пальцев нет, поскольку он был в перчатках. Его портрета в вашем компьютере тоже нет. Но ведь у вас имеются образцы крови с камней и растений в расщелине… обрывки одежды, оставленные во время падения… Разве это никак нельзя использовать? Или передать ФБР?