Дети Ночи

Симмонс Дэн

Кейт почти не слушала, как Чандра внушительно растолковывала элементарные вещи, поскольку знала: она всегда так начинала свои объяснения. Кейт лишь кивала головой в громоздком шлеме.

– Итак, – продолжала Чандра, – полимераза делает однонитевую ДНК-копию из вирусной РНК, а затем – вторую ДНК-копию, используя при этом первый образец в качестве шаблона. Рибонуклеаза уничтожает первоначальную вирусную РНК. Затем эта новая, внедряющаяся ДНК перемещается в клеточное ядро и интегрируется с геном хозяина под влиянием фермента вирусной интегразы, оставаясь там в качестве провируса.

Кейт

терпеливо ждала.

– Итак, предположим, что вирус Д ведет себя точно так же, как и любой другой ретровирус, – сказала Чандра, поднимая кювету с культурой и поднося ее поближе. – Мы лишь догадываемся, что он повторяет жизненный цикл ВИЧ…, или, возможно, ВИЧ – это мутация вируса Д. Этого мы не знаем. В любой случае, мы исходим из предположения, что вирус Д следует по пути наименьшего сопротивления и связывает грамположительный гликопротеин-120 в рецепторы антигенных маркеров хелперных Т-лимфоцитов, мононуклеарные фагоциты и клетки цитотрофобласта. Мои исследования показали, что наш старый знакомый ВИЧ без антигенных маркеров никогда не инфицирует клетки, однако в отношении вируса Д нам это неизвестно. Но антигенный маркер по-прежнему является очевидной исходной точкой.

Кейт поняла сразу. Провирус иммунодефицита инфицировал клетки и блокировал иммунную реакцию; а вирус Д, судя по рассуждениям Чандры, так же разрушал РНК, так же трансформировал ее в ДНК и так же внедрялся в клеточные ядра, но не подавлял, а усиливал иммунную систему клетки.

– Вы предполагаете тот же вектор для провирусной интеграции, – заметила Кейт, – но пытаетесь отыскать его следы после трансформации.

– Конечно, – подтвердила Чандра. – Мы можем сравнить клетки после обратной транскриптазы с контрольными культурами и узнать, как действует эта чертовщина. – Она взглянула на Кейт. – Вирус Д, я хочу сказать.

Кейт провела рукой по стойке и остановилась напротив культивируемых образцов крови Джошуа. Только на этой стойке было тридцать четыре одинаковых культуры. Подальше выстроились ряды образцов крови с культурами ВИЧ и комбинированного иммунодефицита, присланные из ЦКЗ Атланты.

– А это для чего? – спросила она.

– Если предположить, что вирус Д не делает различий между инфицированными комбинированным иммунодефицитом клетками, то тогда, с точки зрения теории, мы смогли бы наблюдать за процессом связывания клеток антигенных маркеров хелперных Т-лимфоцитов в культивированных ранее моделях комбинированного иммунодефицита.

Кейт посмотрела на собеседницу через двойной пластик шлемов. На данный момент эксперименты продолжались всего несколько дней, но ей требовались ответы для собственной работы.

– Вам удалось убедиться в своих предположениях? – спросила она, стараясь, чтобы ее голос звучал ровно.

– Черта с два, – ругнулась Чандра.

Она хотела было потереть нос и лишь потом вспомнила, что не может этого сделать через пластиковое окошко костюма.

– Прошу прощения. Ах да…, мы зафиксировали связывание Д и с пораженными комбинированным иммунодефицитом клетками больного, и с образцами культур. Это весьма напоминает модель ВИЧ.

Чандра относилась к тому типу исследователей,

которые теряли почти весь интерес к предыдущим этапам проекта, как только они завершались. Но Кейт намеренно позволила ей поработать несколько дней, не отвлекая на доклады и отчеты; теперь же она ждала результатов.

– Когда ВИЧ связывается с антигенным маркером, – сказала Кейт, глядя на образцы культур своего приемного сына, будто могла рассмотреть идущие там процессы, – инфекция Т-лимфоцитов оказывает некоторое цитопатическое воздействие и, очевидно, способствует появлению…, следов – так вы Их, кажется, называете? Таких, как образование многоядерной синктии в виде гликопротеи-на-120 на поверхности зараженных клеток с антигенными маркерами других клеток-носителей антигенных маркеров. В этом состоит, по крайней мере частично, причина того, что мы наблюдаем резкую потерю хелперных Т-лимфоцитов, несмотря на то что ретровирус иммунодефицита инфицирует в крови…, аж одну из десяти тысяч клеток.

Чандра смотрела на нее, будто забыла, что Кейт занималась гематологическими исследованиями.

– И что?

Кейт старалась говорить не слишком резко.

– Так вы наблюдаете эту же самую формацию синктии?

Чандра помотала головой.

– Я помогала внедрять лечение ВИЧ-инфицированных инъекциями рекомбинантного растворимого протеина антигенного маркера, чтобы приостановить на этом этапе развитие болезни за счет замедления формации синктии. Но в случае с вирусом Д это не сработает.

У Кейт екнуло сердце.

– Почему?

– Фермент интегразы вируса Д не переносит вторгающуюся транскрибированную ДНК, как мы привыкли наблюдать в данном случае.

Сквозь отражающую поверхность пластика на Кейт глядели очень умные и очень яркие глаза Чандры.

– Каково соотношение? – спросила Кейт. Если оно слишком мало, то шансов клонировать искусственный вирус Д остается совсем немного.

– Из первой сотни проверенных проб, – в голосе Чандры появилось напряжение, – мы определяем инфекцию с вероятностью 98,9 процента.

Кейт будто получила удар под дых. Убедившись, что стойка позади нее пустая, она присела.

– Девяносто восемь и девять десятых?

– По самым скромным подсчетам.

Кейт покачала головой. СПИДу, чтобы убить человека, достаточно инфицировать один из тысячи или десяти тысяч лейкоцитов. Вирус Д оказался настолько стойким, что перепрограммировал почти все клетки организма хозяина в течение считанных часов после заражения.

– А цитотоксичность? – спросила Кейт. Столь стремительное и всеобъемлющее заражение клеточного ядра должно иметь ужасные побочные эффекты.

Чандра пожала плечами.

– С точки зрения микробиологии…, ноль. Конечно, процесс переноса и трансфекции требует массу энергии…, что вы и подтвердили, выявив повышение температуры тела ребенка в ходе этого процесса. После поглощения крови и реконструкции ребенок представляет собой химико-генетический плавильный тигель. Но фактически все происходит в основном за несколько часов, хотя, судя по нашим предварительным исследованиям, для окончательной генетической ассимиляции нужна примерно неделя.