Дети Ночи

Симмонс Дэн

Лучан закрыл бокс и перешел к следующему.

– А здесь?

Кейт смотрела на женщину среднего возраста, вспомнив, как та расцвела от удовольствия, когда она пригласила всю семью Форся к себе в гости в Колорадо после окончания Лучаном института. Госпожа Форся специально сделала прическу к ее приходу. Кейт и сейчас видела завиток седеющих волос. Раны на горле были совершенно такими же, как и у ее супруга.

– Да, – сказала Кейт, хватая руку О'Рурка и непроизвольно сжимая ее. «А что, если это были актеры? Не настоящие

родители Лучана? И все это – изощренный заговор?» Но она отогнала подобную мысль как совсем уж бредовую.

Лучан задвинул каталку.

– Вы это хотели нам показать? – спросил О'Рурк.

– Нет – Лучан выбрал ключ из тяжелой связки и открыл массивную стальную дверь в дальней стене. Они вошли в помещение, где было еще темнее и холоднее, но Кейт заметила светящиеся циферблаты и диоды возле низкого металлического цилиндра, напоминавшего цистерны для воды, которые она видела на ранчо в Колорадо. Поверхность жидкости в цилиндре бурлила и пузырилась.

Кейт сделала несколько шагов и остановилась, закрыв лицо руками.

– Господи! – выдохнул О'Рурк, подняв руку как бы для того, чтобы перекреститься.

– Пойдемте, – шепнул Лучан. – Возьмем последнюю пробу.

С этими словами он повел их вперед.

***

Стальная цистерна глубиной около трех футов и длиной около семи была наполнена кровью. Поначалу Кейт не поверила, что это кровь, несмотря на различимые при тусклом освещении цвет и явную вязкость жидкости, но Лучан, наблюдавший за ее реакцией, сказал:

– Да-да, это цельная кровь Я наворовал ее в Первой больнице и в других местах. Большая часть – из американской помощи.

Кейт вспомнила об умирающих детях, которым требовались переливания цельной крови, когда она в мае прошлого года работала в Бухаресте, но она не успела сказать что-нибудь гневное по этому поводу, как увидела, что плавало в баке под бурлящей поверхностью.

– Боже мой, – прошептала она.

Несмотря на охвативший ее ужас, она склонилась пониже, прищурившись от красного и зеленого света медицинских приборов, составленных в конце боковой стенки ванны. От них в медленно бурлящую кровь отходили изолированные стержни и кабели.

В ванне был обнаженный человек…, вернее то, что когда-то было человеком. Лицо с широко раскрытыми глазами и ртом плавало почти на поверхности. Невидимые потоки крови то поднимали, то погружали тело, отливающее маслянистым блеском. Оно было изрублено почти на куски, и Кейт, неплохо разбиравшаяся в ранениях, определила, что удары нанесены чем-то массивным с острым клинком.

– Заточенная лопата, – сказал Лучан, будто прочитав ее мысли.

Кейт облизнула губы.

– Кто это сделал? – Она уже знала, каким будет ответ.

– Это сделал я. – Голос его звучал ровно, в нем не было ни гнева, ни раскаяния. – Я подстерег его,

ударил по затылку заступом с длинной ручкой…, потом разрубил, что вы и видите.

О'Рурк присел на корточки рядом с баком. Кейт заметила, что на тыльную сторону ладони священника, схватившегося за край, попадают капельки крови.

– Кто это?

Лучан поднял брови.

– Разве не догадываетесь? Один из тех, кто убил моих родителей.

Он подошел к осциллоскопу, стоявшему на тележке рядом, и щелкнул переключателем.

Кейт смотрела на тело в баке. Левого уха нет, и вообще левая сторона лица срублена от скулы до подбородка; шея почти перерублена – она видела, как слегка колышется спинной мозг, – а на плечах, руках и груди зияют рубленые раны. Кейт видела обнаженные связки и ребра. Брюшная полость тоже была вскрыта, и отчетливо просматривались внутренние органы…

«Тело выглядит как труп, побывавший в руках у студента» Она повернулась к Лучану, и только теперь заметила, что показывают мониторы за его спиной. Судорожно вдохнув, Кейт отпрянула от бака.

– Оно живое, – прошептала она.

О'Рурк поднял взгляд, вздрогнул и вытер руку о стенку бака.

– Каким образом этот бедолага…

– Оно живое, – повторила Кейт.

Не обращая внимания на Лучана, она подошла к приборам. Кровяное давление практически не регистрировалось, так же как и пульс, если не считать случайных сокращений сердечной мышцы, которая разгоняла кровь по полостям сердца, а потом – в окружавшую тело кровавую ванну. Но такой ЭЭГ Кейт еще ни разу не видела, пики кривой были настолько беспорядочными и так далеко отстояли друг от друга, что их можно было принять за послания с далекой звезды.

Однако линия оставалась зигзагообразной. Мозг не умер. Существо в баке было в некотором роде дальше от реальности, чем если бы спало, но гораздо ближе, чем больной в коматозном состоянии. Оно определенно жило.

Кейт снова посмотрела на Лучана, лицо по-прежнему приветливое, открытое, мягкая улыбка. Улыбка убийцы. Нет, пожалуй, улыбка садиста.

– Они прикончили моих родителей, – сказал он. – Подвесили моего отца и мою мать за ноги, перерезали им глотки, как свиньям, и пили их кровь из открытых ран – Он взглянул на тело в баке. – Эта тварь должна была умереть лет сто назад.

Кейт вернулась к баку, закатала рукава и запустила пальцы в раны мимо сломанных ребер, чтобы потрогать сердце. Через мгновение она ощутила еле уловимое движение, будто трепыхнулась зажатая в кулаке ласточка. Еще секунду спустя почти незаметно шевельнулись закаченные глаза.

– Как это может быть? – спросила Кейт, хотя уже знала…, знала об этом еще с тех пор, когда нажимала на курок ружья Тома, а потом увидела того же человека в ночь пожара.

Лучан обвел рукой приборы.

– Это я и пытаюсь выяснить. Именно поэтому я и не могу покинуть мединститут.