Дети ночных цветов. Том 2

Вавикин Виталий

Больше Гвен не оборачивалась. Томас пошел за ней следом, но остался на улице, наблюдая за сестрой сквозь окно. Убедившись, что мороженое действительно ждет его на столе, он вошел в кафе и осторожно сел за стол.

– Можно? – спросил Томас, показывая на чашку с мороженым.

– Конечно, можно. Это же для тебя и принесли. – Гвен дождалась, когда брат отправит первую порцию в рот. – Только мне нужно поговорить с тобой, Томас.

– Как со взрослым? – спросил он, услышал утвердительный ответ и замер на мгновение с ложкой у рта.

– Помнишь, о чем мы

спорили перед тем, как ты убежал? – осторожно спросила Гвен. Томас кивнул. – Я хочу, чтобы ты сказал это сам.

– О снах, которые нам приснились, – он нахмурился, бросил на сестру недоверчивый взгляд. – Почему ты не хочешь подтвердить мистеру Веберу, что дверь в этих снах была черной?

– Потому что я не хочу, чтобы мистер Вебер вообще знал, что нам снились эти сны.

– Ага! – оживился Томас. – Значит, ты все-таки признаешь это!

– Да, но это должна быть наша тайна.

– Почему?

– Потому что будет лучше, если никто не узнает об этом.

– Почему?

– Потому что мистер Вебер может помочь устроить тебя в школу. – Гвен увидела, как брат неуверенно поджал губы. – Потому что так мы сможем остаться здесь.

– А как же Большой Каньон?

– Мы сможем съездить туда на каникулах. И много куда еще сможем съездить, только для этого нам нужно место, где мы будем постоянно жить.

– А домой вернуться нельзя?

– А ты хочешь?

– Не знаю. Я почти не помню, как там.

– Так почему бы нам не остаться здесь? Хотя бы на какое-то время.

– И для этого я должен соврать мистеру Веберу? – прищурился Томас.

– Не соврать, а просто забыть о том, что нам с тобой приснились одинаковые сны. Можешь просто сказать, что все это придумал.

– То есть соврать? – настырно повторил Томас.

– Ну хорошо, – сдалась Гвен. – Пусть будет соврать.

– Ага, – довольно кивнул Томас. – Я подумаю.

– Не подумаю, а мне нужен ответ сейчас, – начала терять терпение Гвен.

– Тогда купи мне еще одно мороженое.

– Горло заболит.

– Ты хочешь, чтобы я соврал, или нет? – спросил он, налегая на первую порцию мороженого. Гвен попыталась встретиться с ним взглядом, но не смогла. – Ты еще успеешь сделать заказ, пока кафе не закрыли, – поторопил брат.

«Ладно, от лишнего мороженого еще никто не умирал», – попыталась убедить себя она, вставая из-за стола. Злость на брата то усиливалась, то отступала. «Подумать только! Он торгуется со мной! Ему всего шесть, а он уже торгуется со мной! Что же будет года через четыре?!» Подобные мысли и веселили, и продолжали злить одновременно.

– Ну, если ты проговоришься! – предупредила Гвен брата.

Ночью она долго не могла заснуть, обдумывая детали сделанного Вебером предложения. Томас громко сопел, иногда что-то бормоча сквозь сон. Надеясь, что свежий воздух нагонит дремоту, Гвен накинула на плечи халат и вышла на улицу. Было тихо. На стоянке горел одинокий фонарь, освещая припаркованные машины.

– Тоже дурные сны? – услышала Гвен голос откуда-то сбоку, вздрогнула, обернулась.

Девушка с длинными черными волосами сидела

на крыльце, прижавшись спиной к перилам, скрытая полумраком. Дверь в ее номер была открыта, но свет там не горел. Девушка была знакома Гвен. Они встречались в кафе и на стоянке, но было это, казалось, уже очень давно. Гвен думала, что эта девушка уже съехала, перебралась в другое место, но…

– Тебя давно не было видно, – призналась Гвен.

– Разве? – девушка вытянула руку. Черная кошка отделилась от темноты, подбежала к своей хозяйке, ткнулась носом в ее ладонь.

– Тебя нет в кафе, нет во дворе отеля… – Гвен замялась. – Прости, не помню твоего имени.

– А ты и не должна, – девушка бросила на нее короткий взгляд. Темные глаза сверкнули в лунном свете, черные волосы отлили синевой. – Мы ведь с тобой никогда не разговаривали.

– Но здоровались.

– Да. – Гвен не увидела, а скорее почувствовала, как девушка улыбнулась. – А еще твой брат всегда загоняет мою кошку на крышу и радуется, что она потом подолгу не может слезть оттуда.

– Иногда от него совершенно нет спасения.

– Он всего лишь ребенок.

– Да… – Гвен замялась, не зная, о чем говорить еще.

– Я – Гермина. Гермина Грэтхем, – неожиданно сказала девушка. – Только не спрашивай, что значит это имя. Я понятия не имею.

– Да я и не хотела, – пожала плечами Гвен, однако после услышанной просьбы невольно начала задумываться над этим.

– Ну а ты? – поторопила Гермина. – У тебя есть имя?

– Гвен. Гвен Мороу. А брат – Томас.

– Томас и Гвен, – задумчиво протянула девушка, пытаясь запомнить эти имена. – А ваша мать? Она…

– Умерла, – помогла Гвен. Гермина кивнула.

– Отца тоже нет, как я понимаю?

– Нет.

– Понятно. – Гермина помолчала какое-то время. – И давно?

– Отца давно, а матери около года. – Гвен почувствовала, что больше не хочет разговаривать об этом. – Ты, кажется, что-то говорила о своих снах?

– Разве? – Гермина устало рассмеялась.

– Поэтому ты никуда не выходишь?

– Может быть… – смех стих. В повисшей тишине было слышно, как мурлычет кошка. – Знаешь, а я ведь не одна, кому снятся дурные сны, – наконец задумчиво сказала Гермина. – Мой сосед тоже жалуется на кошмары. Сначала я думала, что он это делает, потому что надеется подкатить ко мне, но потом… Дверь! – она буквально выплюнула это слово, разорвав тишину, заставив Гвен вздрогнуть.

– Дверь? – переспросила Гвен, решив, что ослышалась.

– Да. Дверь. – Глаза Гермины снова сверкнули в лунном свете. – Я никогда не говорила Рипли о том, что мне снится, но он узнал. Не знаю, как, но, клянусь, узнал. – Снова пауза и тишина, в которой лишь мурлыкала кошка. – Но ведь такого не бывает! Людям не могут сниться одинаковые сны!

– Не могут, – согласилась Гвен, плотнее запахивая халат – ночь стала вдруг недружелюбной, стараясь загнать ее обратно в дом.

– Но тогда почему… – Гермина замолчала, попыталась рассмотреть лицо Гвен. – Тебе тоже это снится? Дверь? Черная дверь на черном фоне?