Дети Нового леса
Шрифт:
Следующие два дня оказались для Хамфри полны хлопот. Купить в Лимингтоне билеты до Лондона и необходимые для поездки вещи девочкам, обеспечить продуктами двух лесных беглецов, собраться, ничего не забыв, в дорогу – вот далеко не полный список забот, поглотивших его. Действовал он, как обычно, четко и основательно и, вовремя справившись со всеми задачами, три дня спустя довез Элис и Эдит до Лондона, где по указанному в письме сестрами Конингем адресу их уже ожидала преклонных лет камеристка, тут же вошедшая с ними в добрые отношения. Хамфри пожелал им счастливой дороги в Ланкашир и спешно направился к Новому лесу.
По возвращении
Хамфри поторопился к дому и моментально потребовал у отворившего ему Сампсона провести его в комнату брата. Положение было не лучше того, которое описал ему Освальд. Эдвард метался в жару на кровати, подле него находилась в роли сиделки Фиби.
– Можете уходить, – резко бросил ей Хамфри. – Я его брат и теперь буду с ним.
Фиби немедленно подчинилась. Они остались вдвоем.
– Бедный мой, бедный Эдвард, – склонился к нему с глазами, полными слез, Хамфри. – Несчастлив тот час, когда ты вошел в этот дом.
Брат начал бредить, попытался было встать на ноги, но тут же от слабости рухнул обратно на свое ложе. В безумном сумбуре и пылкости его речи явственно проступало, однако, то, что себя он именовал не иначе как Эдвардом Беверли и постоянно выкрикивал что-то о Пейшонс Хидерстоун и об Арнвуде. «Если он постоянно именно этим и бредит, то, верно, тайн здесь ни для кого уже никаких не осталось, – заключил Хамфри. – Ну, ничего. Теперь с ним буду я».
Он просидел у его изголовья с час, когда в комнате показался врач. Подойдя к пациенту, он тщательно посчитал его пульс, а затем осведомился, кому поручен уход за ним.
– Я его брат, и теперь это моя забота, – сказал ему Хамфри.
– В таком случае, дорогой мой сэр, как только заметите, что он начал потеть, а я, к счастью, вижу уже на его лице испарину, не позволяйте ему сбросить с себя одеяло. Если он пропотеет обильно, считайте, что его жизнь спасена.
С этим врач удалился, пообещав заглянуть еще раз попозже. Прошло два часа. Хамфри заметил, что лицо брата словно облили водой. Он натянул на него одеяло до самого подбородка. Эдвард немедленно попытался его сбросить. И, несмотря на то что болезнь отняла у него много сил, младшему брату изрядно пришлось побороться с ним, пока он достиг желаемого результата. Эдвард покрылся обильной испариной, затем перестал бредить и биться и погрузился в спокойный, глубокий сон.
– Благодарение Небесам! – вырвалось облегченно у Хамфри. – Теперь есть надежда.
– Ты сказал, есть надежда? – немедленно раздалось у него за спиной.
Пейшонс и Клара вошли совершенно неслышно.
– Да, – кинул он укоряющий взгляд на старшую девушку. – Если верить тому, что сказал мне врач, есть надежда, что брат мой все же сумеет покинуть живым этот дом, в который имел несчастье войти.
Выпалил он это резким и грубым тоном, и оправдывало его лишь то, что Пейшонс ему представлялась главной причиной несчастья с братом, который, не обойдись она с ним так дурно, был бы сейчас здоров. Девушка, ничего ему не ответив, упала на колени возле кровати и начала беззвучно молиться.
Потом появился хранитель. Он протянул руку Эдварду. Тот, сделав вид, что не замечает, не стал ее пожимать. «Хватит с него и Арнвуда, а без руки моей обойдется», – вновь закипела в нем злость. Хранитель, пощупав лоб Эдварда и убедившись, что он стал прохладным, тихо проговорил:
– Слава Тебе, Милосердный Боже, за Милость Твою. Бесценная жизнь спасена Тобой ныне. – Выдержав краткую паузу, во время которой пристально всматривался в лицо спящего Эдварда, он обратился к Хамфри: – Как там ваши сестры? Дочь прислала меня о них справиться. Если вы остаетесь здесь на ночь, я пошлю сейчас к вам домой человека, и он сообщит им, что вашему брату лучше.
– Их больше там нет, мистер Хидерстоун, – сухо проговорил Хамфри. – Они перешли под опеку наших друзей. Я сам отвез их к ним в Лондон, иначе я давно бы уже сидел у постели брата.
– Вы потрясли меня своей новостью, – был совершенно ошеломлен мистер Хидерстоун. – У кого же, позвольте узнать, вы их разместили и в каком качестве?
Хамфри понял, что разоткровенничался гораздо больше, чем следовало. Внукам егеря незачем было ехать куда-либо за воспитанием и образованием.
– В лесу им стало так одиноко, сэр, – принялся он сочинять на ходу подходящую версию. – Вот мы с Эдвардом и отправили их под опеку тех, кто хорошо устроит их в городе.
Этот ответ хранителя явно расстроил, и он с хмурым видом покинул комнату, чтобы, однако, тут же в нее вернуться вместе с врачом. Тот, осмотрев пациента, остался вполне доволен, объяснил Хамфри, когда и какие лекарства теперь ему нужно давать, и под конец уверенно заявил, что пробудится Эдвард ото сна уже в полном сознании, его же, врача, присутствие вряд ли необходимо до следующего вечера, когда он снова нанесет визит.
Эдвард не пробуждался до самого рассвета, открыв же глаза, сразу узнал Хамфри. Тот поднес ему чашку с водой. Он жадно ее осушил.
– О, Хамфри, выходит, что я по-прежнему еще здесь, но мне сейчас очень хочется спать. – И, откинув голову на подушку, он опять погрузился в сон.
Солнце уже светило вовсю, когда в комнате возник Освальд.
– Сказывают, опасности для него больше нет, мастер Хамфри, а вы вот уже здесь всю ночь просидели. Если дозволите, я сейчас подежурю-ка вам на смену. А вы прогулялись бы пока на свежем воздухе. Это наверняка вас чуток взбодрит.
– Спасибо, Освальд, я так и сделаю, – ничего не имел против он. – Эдвард уже один раз просыпался и, слава богу, был в разуме. Наверняка вас узнает, как только снова откроет глаза. Вот тогда вы и позовите меня.
Едва свежий ветер обдул его щеки, Хамфри и впрямь почувствовал прилив бодрости и решил прогуляться, но почти тут же увидел Клару, которая явно спешила ему навстречу.
– Как ты? – еще не остановившись, выпалила она. – И как себя чувствует Эдвард?
– Ему уже лучше, и, кажется, он уже вне опасности, – коротко бросил он.
– Но, Хамфри, что побудило тебя вчера сказать эти слова? – изумленно взирала на него девушка.
– Не помню, чтобы я вообще вчера говорил, – стремился уйти от опасной темы он.