Дети полутени
Шрифт:
Анатольевич продолжал что-то монотонно говорить про свой отпуск, супругу и ее родственников. Остальные коллеги молчали, занятые своими делами. Ждали, пока закончится рабочий день. Егор пробежался по сайту с поиском и заказом билетов. Прямых рейсов из Минска до Черноозерска не было, только с пересадкой в Полоцке. Самый ранний – на десять утра. Отлично, можно будет выспаться. Заказать билет, правда, не получилось. «Услуга недоступна» – сообщило всплывшее окно. Егор попробовал снова, ничего. Придется после работы заехать на вокзал, купить в кассе.
Закрыв вкладку, он почитал в сети информацию о городе, в котором проведет ближайшие две недели.
Итак, Черноозерск. Основан как город и переименован после войны, в сорок седьмом. До этого назывался Жемайлово, то ли деревня, то ли городской поселок. Из достопримечательностей – историческая застройка, католический костел и руины древнего монастыря. Хоть так, подумал Егор, будет куда сходить. Он любил гулять по незнакомым городам. Особенно привлекали исторические и архитектурные памятники – старинные дома, заброшенные здания, как раз таки церкви, костелы и монастыри. С особой любовью Егор вспоминал две командировки в Гродно, уютный древний город на западе страны с богатой историей и хорошо сохранившимися памятниками. В мыслях он даже мечтал когда-нибудь туда переехать. Нет, все-таки в его работе много и приятных вещей.
Уже шестой год Егор работал инженером-строителем в аудиторской фирме при Министерстве Архитектуры. Он, как и другие сотрудники, ездил с проверками на строительные объекты по всей стране. Следил за ходом строительства, проводил осмотры, контрольные обмеры, испытания отдельных конструкций. Проверял документацию, выявлял недочеты, нарушения, завышения и несоответствия. Результатом его работы по каждому объекту становились пухлые отчеты с описанием выявленных нарушений и их расчетов в денежном эквиваленте. Отчеты писались долгими вечерами в гостиницах и на съемных квартирах, по многу раз переписывались после редактуры и замечаний начальника, годами хранились на полках безразмерного шкафа в архиве.
Эта часть работы мало нравилась и даже тяготила Егора. Общение с капризными заказчиками, гордыми прорабами и инженерами, которым совсем не нравилось, что им указывает приехавший столичный выскочка. Бесконечная писанина и расчеты сушили мозг, груды бумаг, договоров, смет и чертежей наводили на мысли бросить все, послать подальше начальника и уехать куда-нибудь на тропические острова – ну или хоть в лесную глубинку -, где нет людей, обязанностей и благ цивилизации. Но была и другая сторона работы. Постоянное движение, разъезды, новые места и города. А также старые, знакомые, уже понравившиеся по прошлым визитам и командировкам. Радостное ощущение возвращения в место, где тебе было хорошо. Егору нравилось подолгу куда-то ехать, когда за окном проплывают пусть и привычные пейзажи, а в наушниках играет любимая музыка. Его не напрягали вокзалы, пересадочные станции, буфеты и маленькие магазинчики на них. Ему было приятно это странное, неосознанное, немного постыдное даже, подсознательное желание того, чтобы там, впереди, в конечной точке прибытия, его кто-то ждет. Потому что здесь, дома, Егора не ждал никто. Уже полтора года. С тех пор, как не стало мамы.
Егор отвлекся от мыслей и интернета. Огляделся по сторонам, посмотрел на коллег. Ни с кем из них он не общался достаточно близко. Да и ни с кем на работе, если говорить честно. Часто они ездили
– Грустно это все, – сказала Таня, затягиваясь.
На ней было короткое платье, которое плотно облегало стройную миниатюрную фигуру, подчеркивая красивые ноги и округлые бедра. Светлые волосы забраны в пучок на затылке. Зима тогда выдалась теплой, дождливой. Они стояли под козырьком у входа в ресторан. Вокруг бушевала непогода – холодный дождь с хлопьями мокрого снега. Егор, в одной рубашке и джинсах, разгоряченный выпитым и духотой ресторана, обнимал девушку за талию. Она не сопротивлялась, даже наоборот, плотнее прижималась к нему теплым упругим бедром.
– Почему грустно? – спросил Егор.
– Старики и одиночки напиваются на Новый Год в надежде, что через несколько дней все вдруг само собой станет лучше.
– Старики и одиночки?
– Ну а ты сам подумай. Кто еще согласится на такую работу, постоянно в разъездах? Только пенсионеры и люди с неудавшейся личной жизнью.
– И у тебя она тоже неудавшаяся?
Она помолчала, выдохнула дым, щелчком вытолкнула светящийся окурок в мокрую темноту. Вместо ответа обняла Егора, прижалась к груди, заглянула снизу-вверх в лицо.
– Да, Гошик, – так она называла его, когда они были вдвоем, – и у меня тоже.
Егор тоже докурил. Они постояли с минуту, обнявшись.
– Давай уйдем, Гошик. Пошли ко мне.
– Пошли, – он поцеловал ее в соблазнительную, пахнущую шампунем и лаком для волос макушку.
Потом, в непропорционально огромной для такой маленькой девушки двухкомнатной квартире, Егор увидел пустую детскую кроватку и забавную фотографию румяного улыбающегося карапуза на полке. Таня жила одна.
После всего им было жарко. Они лежали при свете рядом на ее кровати, раскрывшись, сбросив на пол душное одеяло. Он нежно гладил пальцами затянувшийся шрам от кесарева внизу ее живота.
– Неудавшаяся личная жизнь, – тихо ответила она запоздало на его незаданный вопрос.
Егор ничего не сказал. Принялся целовать шрам, спустился губами ниже.
Потом они виделись всего несколько раз. У обоих работа, разъезды, командировки. Сходили в кино, весной погуляли в парке у Свислочи, покормили уток. Много общались в соцсетях и мессенджерах. Таня даже не сказала Егору, что собралась уехать. Нашла работу в Москве, сдала свою непропорционально огромную квартиру. Егор не знал, что она сделала с кроваткой и фотографией. Таня даже не попрощалась, только написала:
«Прости, Гошик, что я так. Ничего не сказала».
«Да всё норм» – ответил ей Егор.
«Приезжай тоже».
«Ага».
«Звони».
«Обязательно».
Егор часто собирался ей позвонить, но каждый раз почему-то откладывал.
Рабочий день, наконец, закончился. Егор попрощался с коллегами, с начальником, по лестнице спустился вниз и вышел в темнеющий вечер. Октябрь выдался сырым, но теплым, Егору нравилась такая погода. Теперь на вокзал, купить билет на завтра. Можно проехать одну остановку на метро, но он решил прогуляться, любил ходить пешком.