Дети Понедельника
Шрифт:
Стали думать, куда его деть. Отвезти паршивца на площадку "Дельта" было некому - все работники должны быть на своих местах. Отправить посредством портала невозможно - от таких внезапных перемещений Грызличка бесился и кидался на всех подряд, без разбору. Отдать кому-нибудь на время комиссии? Ха! Дураков нет. В конце концов, решили его запереть. Но и здесь умудрились столкнуться с определенными трудностями. Вариант с картонной коробкой даже не рассматривался - коробка будет съедена в считанные минуты, и зеленая тварюшка получит долгожданную свободу. Закрыть в шкафу тоже не представлялось правильным, поскольку мебель это чудовище грызло прилежнее всякого бобра, за что и получило имя Грызли. Рисковать шкафом не стали. Наконец, порешили запереть крокодила в старый железный сейф. Он был огромен снаружи и очень мал внутри. Вдобавок,
– А если мы не сумеем его отпереть?
– обеспокоено спросила Маргарита Леопольдовна, наблюдая как Марик, Владя и Денек сообща запихивают в сейф сопротивляющегося крокодила.
– Что тогда делать, он ведь умрет с голоду!
– Невелика беда, - пробурчала Нина, запихивая вслед за Змеенышем провизию - пачку использованных обороток и вчерашний бутерброд.
– Если не откроем ключом, Полуэкт Полуэктович автогеном вскроет.
– И мы наконец-то выбросим эту железку на помойку!
– возликовала Люда, которая то и дело цеплялась за сейф, выбираясь из-за своего стола.
– Сдадим в металлолом, - строго поправила ее Нонна Вениаминовна.
– Нечего добру пропадать!
– Самое милое дело - если вместе с крокодилом!
– мечтательно проговорил Владя, зализывая прокушенный палец.
– Мечтать не вредно!
– хмыкнула в ответ Майя.
– Леопёрдовна нам этого в жизни не простит!
– Вредно не мечтать!
– парировал Марик.
– Да, не простит, но помечтать-то можно?
– Можно!
– милостиво разрешила та, на всякий случай привязывая раскачивающийся сейф - крокодил отчаянно рвался на волю - бечевкой к батарее.
– Я тоже только об этом и мечтаю.
Между тем, готовность филиала к комиссии представлялась особо плачевной. Настолько, что Академию можно было сразу закрывать. Так сказать, прибить тебя, что ли, чтобы больше не мучился? Терять работу, несмотря на все ее проблемы и недостатки, никому не хотелось. А поскольку нехватка жизненно необходимых документов была просто катастрофической, пришлось срочно придумывать, как вывернуться из непростой ситуации. Решение нашли быстро. Утренний потоп - вот что могло хоть отчасти исправить положение! Стихийное бедствие всегда неплохо маскирует менее серьезные проблемы, чем и решили воспользоваться хитрые "академики". Нонна Вениаминовна, поразмыслив, распорядилась засунуть пару особо важных и недоукомплектованных папок в ведро с грязной водой, оставшейся после того, как ее тряпками собрали с пола. Папки приобрели вид тех же половых тряпок примерно шестидесятого года выпуска. До новой эры. Зато теперь комиссия вряд ли ими заинтересуется. Так что потоп, при всех его отрицательных последствиях, имел и положительные стороны. На него можно было, во-первых, списать отсутствие нескольких десятков килограммов различной документации. А во-вторых, поскольку проводку закоротило намертво и скорой реанимации электрики ей не обещали, компьютеры спали мертвым сном, даже те, что избежали большого плавания в кипятке. И теперь проверяющие не смогли бы попросить показать им отсутствующие бумажки в электронном виде.
До приезда комиссии оставались считанные минуты. Сотрудники навели последний лоск на свои подмоченные рабочие места, после собрались в кабинете, наименее подвергшемся затоплению, обреченно ждать, когда же явятся безжалостные стервятники, чтобы мрачно парить там и сям и клевать всех и каждого в печень. Но на сей раз комиссия, как это ни удивительно, прибыла почти незаметно. Миссис Гриббли, две ее коллеги и Берт Геринг материализовались прямо в кабинете директора, так что об их прибытии узнали только тогда, когда секретарь Тоня вызвала тех, кого придирчивые представители Министерства магического образования избрали в качестве жертв. На этот раз не повезло: Нонне Вениаминовне, Анне Сергеевне, Лине и командированным британцам. Остальные проводили их тихим напутствием: "Ни пуха, ни пера!"
Первой в общий кабинет вернулась Лина и обессилено шлепнулась на стул.
– Ну, как?
– сочувственно поинтересовалась Майя, с беспокойством оглядев подругу.
– Сильно терзали?
Лина, которая как раз пыталась собрать воедино разбежавшиеся мысли, отвлеклась от этого важного занятия и сфокусировала взгляд на Майе:
– Сильно. Но наплевать, - она безмятежно улыбнулась и сообщила по секрету.
– Я пачку валерьянки съела. Так что мне сейчас все параллельно и перпендикулярно!
Затем в родные пенаты возвратилась Нонна Вениаминовна. Документы, содержащиеся в изгаженных папках, ее предъявить не попросили. Тем не менее, она была очень довольна своей предусмотрительностью - известно ведь, береженого Создатель бережет! А не береженого конвой стережет, это тоже все знают.
Вслед за ней появилась профессор МакДугл. Она выглядела недовольной. Состояние дел в филиале Академии Высшей Магии оставалось весьма плачевным, и ее честность настоятельно требовала об этом доложить. Однако подводить коллег, которые так старались вытянуть из трясины непутевое учебное заведение вместе со студентами, не хотелось. Поэтому Марион вспомнила древнюю пословицу, гласящую, что молчание - золото. И поскольку ее особо не расспрашивали, попросту отмалчивалась. Однако такое поведение все же казалось ей лицемерием и было весьма не по душе, сколько бы она не убеждала себя, что в данном случае ложь будет во благо.
Следующим, присоединившимся к коллективу, оказался профессор Шеллерман. Его, в отличие от МакДугл, расспрашивали очень активно, особо старался Берт. Он не терял надежды поставить-таки в тупик своего бывшего учителя и придирался изо всех сил. Однако не ему было тягаться с Шеллерманом в изобретательности и ехидстве. Мастер телепатии без зазрения совести сканировал мысли своих оппонентов и блестяще выкручивался из самых щекотливых ситуаций. А поскольку представления о справедливости у него были малость иные, нежели у профессора МакДугл, угрызений совести он не испытывал ни в малейшей степени и был вполне доволен собой.
Дольше всех, не считая директора, проверяющие продержали начальника отдела кадров, Анну Сергеевну. Их очень интересовал студенческий контингент, в особенности тот факт, что в Академии до сих пор числилось четырнадцать Ядных. Конечно, по сравнению с прошлым разом, когда тех же Ядных в учебной базе было восемьдесят семь, явно наметилась положительная динамика. Но все же, четырнадцать - не слишком ли это, как Вы полагаете? Когда Аню, наконец, отпустили, она была совершенно никакая. Ее подчиненные, Галя и Валя, озабоченно переглянулись и притащили начальнице полстакана водки. Водка хранилась в холодильнике с очень целомудренной целью: отмывать клавиатуры и купать мышей, но в данный момент ее использовали в качестве успокоительного средства. Анна Сергеевна, лихо махнув полстакана огненной воды и занюхав упаковкой валерьянки, услужливо предоставленной Линой из собственных запасов, ненадолго пришла в себя. Однако вскоре она ушла в нирвану минут на сорок, попросив ее там не искать и вообще не беспокоить. Жертве произвола комиссии от души посочувствовали и оставили ее в покое.
Тем временем дверь директорского кабинета распахнулась, и на пороге воздвиглась миссис Гриббли. Позади нее маячили ее коллеги и Эдуард Игнатьевич. Пожилая ведьма обвела величественным взором присутствующих, в момент ее появления дружно подхватившихся на ноги, и милостиво сообщила:
– Все плохо. Все очень плохо. Но!
– она назидательно подняла палец.
– Не так плохо, как мы ожидали. Прогресс налицо. И хотя этого, конечно же, мало, мы сочли возможным позволить Российскому филиалу Академии Высшей Магии продолжить работу!