Дети пустоты. Пройти по краю
Шрифт:
– Я с тобой! – у Рябухина дела обстояли не лучше. Пышные усы обвисли, сделав своего хозяина похожим на грустного моржа. Пожилой майор начал слегка приплясывать, словно в штаны к нему забрались пара белок.
К разочарованию сотрудников ФСБ, дверь оказалась надежно закрыта. Ключ легко поворачивался в замке, но выйти наружу это не помогало.
– Эй, да нас заперли! – Угробенко внезапно осип.
– Но замок-то открыт, – засомневался Рябухин.
Оба майора больше не могли стоять на месте. Они начали нарезать круги по
Увы, окно облегчить их муки не могло. Оно находилось как раз над главным входом в здание. Возле ступеней из красного мрамора уже успела припарковаться пара темных автомобилей, явно принадлежавших начальству. Вряд ли оно обрадуется, если кто-то из сотрудников ведомства воспользуется форточкой вместо нужника.
Глянув вниз, Угробенко жалобно всхлипнул.
– Я больше не могу.
– Терпи, – сжал кулаки Рябухин.
Женька едва не прыснула. Майоры сейчас очень походили на двух отчаянных разведчиков, готовых умереть, но не выдать врагу Военной тайны.
– Вам не помочь? – участливо спросила она. – Дверь открыть?
– А ты можешь? – Угробенко даже перестал пританцовывать.
– Конечно. Раз плюнуть! – Женьке стало немного жаль вспотевших дядек. – Вы только дежурному позвоните, скажите, чтобы мне внизу сотовый отдали. А еще на пропуске распишитесь, – и протянула Рябухину выданный ей на входе клочок бумаги.
Не мешай майорам думать мочевой пузырь, они обязательно нашли бы другой выход. В конце концов, на подоконнике стоял цветочной горшок с едва живой геранью. Но малая нужда оказалась не лучшей советчицей.
Рябухин торопливо поставил на пропуске закорючку, Угробенко прорычал в телефонную трубку инструкции дежурному, и оба вылетели из кабинета, как крышка из пузырька с перекисью водорода. Майоры умчались в направлении призывно журчавшей уборной.
Теперь нужно было как можно скорее покинуть этот «гостеприимный дом». Пока к фээсбэшникам не вернулась способность думать. Женька радостно потянулась и вприпрыжку побежала к лестнице.
За поворотом коридора она полном ходу врезалась в Морока.
– Женя? Цела? – начальник СКК обнял дочь за плечи. – Никого не убила?
– Пока никого, – смущенно пискнула она, освобождаясь. – Только немножко покалечила. В основном гордость парочки майоров.
Женя с удивлением обнаружила, что под глазами отца залегли темные круги, синий платок сбился набок. Морок так и не переоделся со вчерашнего дня. Неужели волновался?
Из-за спины руководителя СКК выглянул Кудай.
– Все улажено! Можем забирать красавицу, – он весело подмигнул дочери начальника. –
– Не стоит! – беспечно отмахнулась Женя. – Они сейчас очень заняты.
– Почему ты мне ничего не рассказал? Столько людей погибло! – Женя сидела рядом с отцом на заднем сиденье просторного джипа, который вел Кудай. По телу от переутомления ползла тягучая ломота, но спать уже не хотелось. Телефон в кармане куртки то и дело попискивал. Это приходили СМСки о пропущенных вызовах – похоже, отец за ночь раз сто набрал ее номер.
– Наверное, поэтому и не рассказал. Решил, что тебе хватит переживаний за Тимофея.
– Значит, это всё Ларс?
– Аналитики считают, да. Ларс и группа подростков. Пятая раса Края, – Морок устало потер покрытый серебристой щетиной подбородок.
– Но зачем им это? Они же не психи какие-нибудь, вроде Глухого?
– Детки хотят войны между Краем и обычными людьми, – буркнул Кудай, оторвав взгляд от дороги.
– События в Европе – только начало, – добавил начальник СКК. – Что-то вроде пролога. Продолжение не намного лучше.
Он положил на колени серебристый ноутбук толщиной с альбом для рисования и поднял крышку. На экране вспыхнула заставка телеканала НТВ. В салон автомобиля ворвался истеричный голос ведущего программы «Только сенсации». Женя невольно поморщилась.
«…и нам удалось отыскать двух детей, попавших в лапы похитителей… – Чтобы не мучить себя и попутчиков полной версией завываний телеведущего, Морок поставил бегунок записи почти на середину дистанции. – Несчастные рассказали о тех невыносимых ужасах, которые им пришлось пережить!»
В кадре появились два угрюмых паренька лет восьми. Они подозрительно таращились в камеру из-под насупленных бровей. Свет софита отражался в их гладко выбритых макушках.
– Похожи на крысюков, – заметила Женя.
– Они и есть, – кивнул Морок.
«Где вы провели этот месяц?» – мягко спросила мальчишек журналистка за кадром.
«Ну, мы, эта… типа под землей были, – промямлил один. – Там коридоры. И эта… норы такие. В них старшие братья живут».
«Как вы туда попали?»
«Нас Ловец позвал, – добавил второй мальчишка. – Сказал, что мы крысюки, и нам нужно внизу жить, со своим народом».
«А откуда у вас татуировки?»
В интервью немедленно вклинились кадры, на которых дети стояли спиной к камере. Их затылки украшала эмблема Людей нор.
«Ну, эта… у всех братьев есть. Типа метка такая. Что все мы одна семья».
На экране вновь возникла полыхающая неоновыми огнями телестудия. Ведущий прошелся по круглому подиуму и многозначительно посмотрел в камеру, точно пытался заглянуть в душу, кошелек и холодильник каждого из телезрителей.