Дети Революции

Панфилов Василий Сергеевич

— Напомнишь потом, запишу, — так же негромко ответил Фокадан, — очень интересный персонаж этот генерал. Могу доллар против цента поставить, что в мятеж он ввязался случайно, а теперь мается. Если подход найти, может интересно получиться.

Ближе к предместьям к колонне начали присоединяться русские из тех, кто не захотел остаться в городе. Всё больше военные, выезжающие поодиночке или малыми группами.

— Форма, — сквозь зубы процедил Лонгстрит, — не понимают, что демаскируют? Да и вызов нешуточный…

Посольские из тех, что ехали верхами, быстро разлетелись по колонне, передавая

просьбу-приказ. Русские военные не всегда охотно, но переодевались в гражданское. Тем паче, никто не требовал от них снимать мундиры, всего-то поменять шинели на шубы.

Если кто из вояк начинал ерепениться, им показывали на мирных обывателей, присоединившихся к колонне и всё прибывающих в числе. Собственно, у обывателей и позаимствовали на время верхнюю одежду.

— Никого сия маскировка не обманет, — простонал Лонгстрит, окинув взглядом маскарад.

— Будем надеется на дипломатический иммунитет, — так же мрачно ответил Фокадан, — да на то, что вызова нет, раз они в гражданской одежде. До крайнего ожесточения ещё не дошло… будем надеяться.

Растянувшуюся колонну выпустили из города не без проблем, единожды пришлось прорывать с боем. Впрочем, боем это можно назвать только для обывателей. Так, обычная перестрелка и проверка на решимость идти до конца.

Увидев, что мужчин с оружием в колонне достаточно, и что они крайне озлоблены, две роты Эстляндского пехотного полка освободили дорогу на Великий Новгород и почти десятитысячная колонна двинулась к Волхову.

* * *

Сэр Джеффри Томас Фиппс Горнби, вице-адмира[1] Флота Её Величества, недоволен. Граф Орлов-Давыдов, знамя русских борцов с тиранией, за пару дней до операции сказался больным и якобы слёг в нервической горячке. Этим поступком известный либерал и один из немногих официально известных англоманов, сохранивших своё высокое положение в царствование Александра Второго, заметно осложнил жизнь сэру Горнби.

Верхушка борцов не успела определиться с составом правительства и делёжкой власти. Родственные интересы пересекались с интересами армейских или флотских группировок, интересами промышленников и банкиров. Сформировать сколько-нибудь легитимное правительство они не успели, и в итоге действия Британского Королевского Флота так же становились не вполне легитимными.

Британию редко волновали вопросы легитимности в глазах туземцев, но пока Российская Империя достаточно сильна, чтобы дать отпор Британскому Льву. А как известно, дипломатия это искусство произносить фразу Хороший пёсик, пёсик хороший, пока под руку не попадётся хороший булыжник.

В противостоянии же с сильным государством вопросы дипломатии и легитимности, пусть даже и условные, имеют огромное значение. Одно дело, когда британский флот прибыл на помощь легитимному правительству, желая спасти страну от тирании и ужасов Гражданской Войны. И совсем другое, если правительства этого нет и в помине.

Орлов-Давыдов испугался ответственности… или чего иного? Не важно. Юсупов, следующий по значимости революционер, пользовался уважением исключительно за знатность и богатство, но никак не личные качества.

Неудивительно, что ряд заговорщиков рангом пониже устроил грызню за власть, прельстившись чином Диктатора России.

Были шансы, были!

… и получилось в итоге неудобно.

Диктатора России пришлось назначать сэру Горнби и его выбор пал на Юсупова. Раз уж так получилось, что фактически англичане установили прямое управление Россией, то пусть ширмой будет личность безвольная и трусоватая, но при том достаточно известная. При необходимости можно и заменить.

Но до чего же неудачно вышло с Орловым-Давыдовым! Из-за нерешительности одного заговорщика операция пошла кувырком и ряд потенциальных сторонников перешла на сторону противника просто потому, что пострадала их национальная гордость.

Принять Англию в качестве Старшего Союзника они смогли бы, но вот сюзереном — никогда!

* * *

Путь до Великого Новгорода выдался непростым. Присоединившиеся к конфедератам разрозненные противники мятежников не имели в своём числе хоть сколько-нибудь значимых офицеров, способных возглавить войска.

Несколько генералов и с десяток полковников среди беглецов наличествовали, но неопределившиеся не пользовались уважением. Откровенно говоря, уважать их и не за что. Дело не в гражданской позиции, которая во время войны Гражданской нередко является делом случая.

Всё проще, неопределившиеся по большей части ещё и невостребованные. Отставники, из которых едва ли не в буквальном смысле сыпался песок, родовитые бездарности и заигравшиеся из тех, кому равно не доверяли обе стороны.

Командование в итоге пришлось принять на себя Лонгстриту — благо, один из самых талантливых генералов войны Севера и Юга пользовался определённым уважением даже в среде настоящих европейских офицеров. Тем паче, действия Фокадана и его Кельтского Легиона во время последней европейской войны показали, что считать американцев дикарями и провинциалами не стоит.

Восторга посол не испытал, предвидя немалые сложности дипломатического характера. Фактически его командование над беглецами втягивало Конфедерацию в войну с Британией.

С другой стороны, Конфедерации без наличия сильной России не выжить, и война с Британией дело ближайших дней, если не недель! Поначалу не оформленная юридически, с торговой блокадой и прочим, и уже потом — война по всем правилам.

Утешил непосредственного начальника Фокадан, спросив:

— Война будет с Британией, а когда это она воюет по общепринятым правилам? Британия делает то, что выгодно ей, и если это идёт вразрез с международным правом, тем хуже для последнего!

— Пожалуй, — согласился успокаивающийся на глазах Лонгстрит, — будет оформлена война с Британией по всем правилам, или она будет вестись без оформления оных, нам всё равно, результат один.

— Зато оцени последствия, — тоном змия-искусителя предложил Фокадан, — твой личный авторитет в Петербурге достаточно велик, чтобы офицеры выбрали своим командиром чужестранца!

— Дело случая, — промурлыкал Лонгстрит.

— Пусть! Но ведь тебя выбрали, а? Для твоей карьеры этакий трамплин получается, что лучше не придумаешь, имеешь все шансы дорасти до военного министра с этакой славой! Генерал Джеймс Лонгстрит может сделать для сближения Конфедерации и России больше, чем династический брак!