Дети Русколани
Шрифт:
– «Повелитель Заката»! Какое самомнение! Какая гордыня! И уже – мечты о господстве над миром, размеров которого ты даже не представляешь… Да знаешь ли ты, что я, будучи хозяином державы, над пределами которой никогда не заходило солнце, и не помышлял еще о том, чтобы завоевать всю Землю?
– Знаю! – твердо ответил Хейд – Знаю и то, что за тысячи лет до моего рождения твоя держава рухнула, не оставив следа, и о ней помнят лишь немногие. Но времена изменились, и люди – тоже. Человечество обречено, им куда легче управлять, чем прежде…
– Это почему же? – зеленые зрачки напротив загорелись огнем сдержанного любопытства.
– Человек может все меньше, а хочет – все больше. Он не может прожить без других людей.
Глаза Каина потухли:
– Так когда-то думал и я. Так думали многие… И будут думать еще тысячелетия. О чем ты хочешь услышать от меня, Хейд?
– О том, как ты стал вампиром. О том, как ты шел к власти. О том, как ты правил и воевал. Чтобы сравнить твой путь с моим…
– И о том, как погибла моя Империя, а сам я стал изгнанником?
– Да. Чтобы избежать этого.
Зеленые зрачки вновь вспыхнули:
– Пусть будет так, Хейд. Слушай мою историю.
Туман мгновенно сгинул, и повелитель Заката теперь великолепно видел своего древнего собеседника.
– Я родился далеко отсюда, на Полуденном Восходе, в земле, которую сейчас называют Междуречьем. Некогда предки моего народа, кочевники Великой Пустыни на Полудне, переселились туда, перейдя к полуоседлой жизни. Тогда, Хейд, у нас еще не было ни лошадей, ни верблюдов, мы кочевали пешком. Племенем управлял вождь… но он был лишь игрушкой в руках жрецов свирепого Бога по имени Ил, от имени которого они повелевали людьми. Во славу его приносились человеческие жертвы – из людей медленно выпускали кровь на каменный алтарь. И моих жалких, запуганных и туповатых соплеменников такая жизнь вполне устраивала! Но не меня… Потому что в моих жилах текла и другая кровь.
Лишь спустя десятилетия я узнал, что истинной верой жрецов моего народа (да и всей моей расы) было вовсе не поклонение Илу, но куда более древний культ – культ, установленный у них теми, кто некогда их завоевал. Вампирами, Хейд. Вампирами, которые в незапамятные века пришли с покрытой туманами земли далеко на Полудне, за морем, и заставили обезьяноподобных дикарей служить себе. Казалось, что их держава будет существовать вечно… Но яростные, бесстрашные и непобедимые люди пришли с далекой Полуночи – и новая Лемурия пала. От нее остались только древние монументы, о происхождении которых даже не подозревают живущие рядом с ними.
– Я знаю об этом. Новую Лемурию разгромили арии…
– Да. С тех пор у моего народа и рождались светлокожие дети. Такие, как я. Но белые завоеватели ушли так же внезапно, как и пришли, ибо их единственной целью был разгром Лемурии.И жрецы возобновили древние культы – без всякого смысла, но в ожидании возвращения господ. А чтобы люди, отвыкшие от тирании, не взбунтовались, они запугали его гневом Бога Ила. И мое племя влачило жалкое существование, потому что рабы, предводительствуемые рабами, неизбежно вырождаются.
Но я, как уже было сказано, был совсем не таков. В глубине души я, сколько себя помню, ненавидел свое племя, вождя, жрецов, самого Ила… Я видел купцов, которые приезжали к нам из далеких городов – государств и за бесценок скупали наши товары, и завидовал им, зная, что все их богатство основано на разумном, оседлом хозяйстве, на земледелии. Поэтому я построил себе хижину вдали от поселений племени и засеял поле хлебом, посадил плодовые деревья. Каждый год я приносил плоды своего труда жрецам, но они утверждали, что Илу не угодны плоды земледелия. А однажды, когда я вернулся к себе домой, я обнаружил, что мой брат разорил мое поле и сломал плодоносные деревья.
– И ты убил своего брата?
– Да. А потом с окровавленным каменным топором пошел к своему племени и убивал каждого, кто попадался мне на пути. День и ночь длилась бойня, а потом я упал без сознания, но никто не
Но не убийцей и преступником я пришел к ариям, а смиренным просителем. Они позволили мне поселиться среди них и заниматься тем же трудом, что и они. Однако после жизни изгнанника и разбойника такая жизнь казалась мне скучной. Я стал учеником старого мудреца (волхва, как они их называют), который учил меня лечить болезни и читать по звездам. И я решил совершить то чудо, о котором со своего рождения мечтает человечество: создать зелье, дарующее бессмертие. Конечно, я не посветил в свои намерения учителя. И он спал в ту страшную ночь, когда я выпил золотой отвар редчайших трав и магических смесей. Он проснулся лишь от моего крика, поспешил на помощь – но я пришел в себя и встретил его на пороге. И перерезал мудрецу глотку, чтобы напиться его крови…
Не стоит описывать, как я шел к власти – в принципе, у всех узурпаторов путь одинаков, и правят они также одинаково. Я понимал, что над ариями мне не подняться, и отправился в города – государства Восхода. Там я стал «лугалем», военным вождем большого города, процветающего города купцов. Я покорил соседние города, усмирил кочевые племена и горных варваров, а в нужный момент – ушел в тень, сажая на престол жалких марионеток и управляя Империей через них. И народ верил, что сам избирает подобных ничтожеств…
И что ты думаешь, Хейд? Вместо того, чтобы сражаться за свою свободу, люди жили и умирали с верой в то, что «добрый» и «все делавший для народа» основатель империи (то есть я!) однажды вернется, накажет «злых» правителей и построит общество всеобщего счастья… Знает ли чернь, что такое «счастье»?
Но наслаждаться своей властью над толпой мне наскучило, я помнил о том, с какой легкостью сокрушал воинства своих врагов. Ведь в моих жилах течет кровь варвара, а не закулисного интригана! Так почему бы владыкам всего мира не склониться передо мною? И я «вернулся». Чтобы еще раз убедиться в человеческой глупости… Я гнал целые толпы на убой в абсолютно чуждой им войне, я повелевал им в самые краткие сроки возводить дворцы и храмы, строить города в пустынях, осушать болота – без всего этого они бы великолепно прожили… А они пели песни о великом вожде и непобедимом полководце, и искренне бросали мне и моим воинам цветы во время парадов! Я помню, как юноша с безумными глазами протиснулся в первый ряд и замахнулся дротиком. Я остановил коня: если это моя судьба, то я встречу смерть. Но руки толпы вцепились в того, кто покусился на величие их кумира… Не тогда ли и поселилась в моем сердце вечная печаль?
Хейд безмолвно слушал эту исповедь. Он ведь ожидал увидеть гордого и не смирившегося с падением вождя, не знающего сомнений и терзаний… Каин словно и забыл, что рядом кто-то есть – он почти шептал, опустив веки, словно вглядываясь в прошлое:
– О, какое это было время! С неисчислимым воинством я шел сквозь леса и равнины, пересекал пустыни и степи, переплывал океаны, и всегда у нас был только один выбор – победить или умереть от голода, потому что я не мог возить за собой запасы еды для такого количества людей, а вампирам запрещал пить кровь своих воинов. Какие были битвы! Я всегда шел впереди войска, с мечом и кинжалом – без доспех, без щита, без шлема, убьют – ну и пусть, я верил, что я выше смерти, выше судьбы! Моими учителями в боевых искусствах были лучшие воины мира, элита элиты. Кровь лилась рекой, я пил ее, продолжая рубить и колоть, мы бились по несколько дней, и случалось, что я оставался один посреди поля, покрытого трупами – больше не выживал никто. Я возвращался в столицу – и все начиналось вновь. Такое это было время!