Дети Русколани
Шрифт:
Воин, метнувший сулицу, отсалютовал царю страшным, покрытым кровью топором. Володар кивнул ему:
– Спасибо тебе! Ты… спас мне жизнь, после боя ты получишь награду!
А затем безумие, переполнявшее царя, прорвалось и затопило его мозг. С ревом раненого медведя он кинулся в битву, забыв даже про коня, про то, что тяжелым кавалерийским мечом тяжело биться в пешем строю. Враги вставали на его пути лишь для того, чтобы умереть…
Володар искал смерти. Но у него была другая судьба.
Слишком много крови…
Но если на это страшное поле уходил юноша, волею Богов наделенный
Потому что он познал все глубины человеческой слабости.
Потому что он смог преодолеть ее.
Потеряв вождя, поборники новой веры утратили и надежду на победу. Лишь отдельные фанатики стояли насмерть – большинство, в первую очередь – авантюристы, которым и дела не было до религии, предпочло бросить оружие.
– Что делать-то с ними? – спросил у царя один из приближенных бояр, входя в походный шатер Володара. Здесь же был и волхв Богумил. Сам царь – страшный, покрытый запекшейся кровью, в доспехах – стоял, скрестив руки на груди, и смотрел куда-то через голову собеседника, туда, где из-за привходного полога виднелся край неба. Он молчал.
– Что с пленными-то делать? – повторил боярин – Просто так по домам распустить не годится… Может, волхву с ними поговорить?
Лицо Володара приобрело странную каменную твердость, прежде совсем для него не характерную. Только губы задвигались на бесстрастной бледной маске:
– Казнить их всех.
Боярин отшатнулся, в его глазах застыло недоумение. Царь повторил – тем же глухим голосом:
– Я сказал – казнить всех предателей.
– Но их же… Они же…
– Они предатели.
Боярин тяжело вздохнул:
– Не вели покрыть мне имя свое позором… Они ж нашей крови, нашего рода… Разве можно?
– Ты приносил клятву верности? Ступай и исполняй приказ!
Боярин резко повернулся и, тяжело ступая, покинул шатер. На некоторое время воцарилось молчание, а затем Богумил сказал:
– Царь не должен быть добр. Царь не должен быть зол. Он должен следовать Правде.
…Долго, очень долго к небу неслись стенания и крики обреченных. И вместе с ними корчилась, издыхала сама идея той распри, которую они принесли своей стране и своему народу.
6.
Вновь огонь пожирает колосья поспевшего хлеба,
И подмогу зовет окруженного воинства рог…
Под прицелом кипящего грозами, гневного неба
Сотни глоток ревут: «На Восток! На Восток! На Восток!»
И когда мы встаем на защиту Великой Европы,
Желтолицие орды встречая надежным щитом,
Наши братья по крови ударить нам в спину готовы,
Не желая хотя бы подумать – а что же потом?
Городов наших пепел не даст нам простить и смириться,
Брат за брата и сын за отца отомстит, беспощадно разя…
Горе вам, о Поднявшие Меч! Ваши трупы терзать будут птицы,
Потому что не примет их, чтобы укрыть, оскорбленная вами Земля.
«Горе! Горе!» – скандируют черные вороны в небе,
И над вами пылает Заря погребальным костром.
Мы клянемся Богам, что мы будем стоять до Победы!
…И Славянский Колосс развернулся на Запад лицом.
Подобно
То шли мимо него легионы и легионы покорных ему воинов – фанатично преданные, влекомые призраком придуманной Хейдом веры или соблазненные миражами грядущих трофеев… Шли – на Восход, против извечного пути Солнца!
Пусть Бог Жизни и Света вновь дерзнет показать свой лик Гонителю Народов! Он, Хейд, Воин Ночи, повернет вспять саму историю, сами законы Мироздания!
Таиться? От кого?! Пусть пылают селения и города, пусть задыхаются хлебные колосья в этом дыму, пусть невиданное разорение и кровопролитие наконец-то заставит содрогнуться сердца этого непостижимого, несгибаемого народа, который еще даже не знает, что пришла Война! «Страх летит впереди нас и бросает народы под копыта наших коней» – так спустя тысячелетия пели воины Чингиз-хана…
Великая Арьяварта спала в полумраке тихой ночи позднего лета там, за рекою.
Для кого-то это была ночь отдыха от каждодневного, жизненно необходимого труда, для кого-то – временем оглянуться назад, помечтать у окна, для кого-то – ночью первой любви. А для кого-то эта ночь должна была стать последней, готовя удары мечей и злой свист стрел, топот вражеской конницы и треск подожженной факелами кровли!
Под знаменем Хейда соединились его знаменитые катафрактарии и тяжелая пехота, наемные копьеносцы-фалангиты из южных земель в увенчанных гребнями касках, свирепые викинги Галогаландских конунгов, конные лучники Степи, ополчения теудских и туатских вилленов, великолепные метатели дротиков – кельтиберы…
Хейд отогнал задумчивость и резко опустил забрало.
Раскосые кочевники, не дожидаясь, пока найдут брод, рядом с конями переплывали на другой берег.
Громко ударил тревожный колокол на дозорной башне, предупреждая жителей окрестных селений о надвигающемся ужасе. В руке сторожа вспыхнул факел, и несколько пущенных на свет стрел пробили старенький доспех. Умирающий еще смог найти в себе силы для последнего шага – и вместе с факелом упал на груду хвороста. Сигнальный огонь был хорошо виден в ночи с других башен – подобно взмаху клинка пламя разорвало темноту ночи.
Вторжение началось…
Великая Страна содрогнулась от боли…
И ПРОБУДИЛАСЬ.
– Ты что? Какие-такие враги?! – Ярополк, Златояр и Вратибой обступили запыхавшегося молодого воина.
– Не знаю. Приближаются от Заката, всадников восемь или десять. Не степняки – в доспехах. Я их всего на немного опередил…
– Вот не было печали… - Златояр развел руками. – Что делать-то будем?
– А что поделаешь? – Ответил Ярополк - Не позвал нас царь на брата-безбожника в поход, так хоть тут Родине послужим.