Дети Силаны. Паук из Башни
Шрифт:
– Эта часть Края изобилует холмами. Что, если я скажу вам, что каждый холм – это вершина колоссальной колонны, а на колоннах держится огромная крыша искусственно созданной пещеры. Чудо древней инженерии. Трудно представить, какие силы и какое время было затрачено на возведение этого сооружения. И заметьте, прошло около десяти тысяч лет, его поглотила земля, но оно продолжает стоять.
– Невероятно! – воскликнул Инчиваль. – Город в пещере!
– Я уже видел подобное. Под кварталом Теней. Только там он находился гораздо глубже. Помните проседание почвы в восточных пригородах год назад? Думаю, одна из пещер рухнула.
– Как умели строить, на тысячелетия! Постой, а кто же…
– Идемте. Нам
Мы двинулись по улицам древнего города, ожидая опасности из каждой тени. А теней много, очень много! Башня, замок, дворец или храм, чтобы это ни было, строение казалось невероятно величественным и тем больше нависало над нами, чем ближе мы подходили. Вскоре мы приблизились к первому кратеру.
– Удар пришелся под углом двадцать пять градусов, снес два дома, оставил борозду и потух вот здесь.
– Что могло так ударить? Заклинание? Камень оплавлен.
– Это сделал Император.
– Что?!
– Я видел подобное. Следы разрушений. Огромных. И этот песок у нас под ногами – он везде – не песок. Это прах сотен тысяч живых существ, чьи тела распались за прошедшие эпохи. Это Меския, таны и господа.
– Вы имеете в виду тот самый город, л’Мориа?
– Город, который дал имя нашей империи. Город, который стал первой буквой в новой истории. Император пришел сюда и ураганом прошелся с юга на север, являя мощь своих Голосов. Он уничтожил всех, кто не покорился ему, и разрушил все, что было им дорого. Уцелевшие части Мескии либо сразу сровняли с землей, либо постепенно уничтожали и заново застраивали. Думаю, на своей заре столица пережила несколько попыток свержения тэнкрисского владычества, и попытки эти были крайне жестоко подавлены. Когда терпение Императора иссякло, он приказал стащить в старые части города тела павших бунтовщиков и замуровать их, выстроив основу для новой столицы.
«Как жестоко».
– Тяжелые времена требуют тяжелых решений.
«Я не понимаю никаких мотивов теплокровных бесхлорофильных существ».
– Видимо, этот неоднозначный поступок был единственным приемлемым шагом. Император положил конец тэнкрисскому феодализму, раздробленности, которая перемалывала народы мира в бесконечной военной мясорубке. Он собрал нас и сковал единой стальной волей, дабы мы служили ему и его потомкам. Потрясения, грозившие уничтожить труд всей его жизни, были слишком опасны. Пока жила старая Меския, жили те, кто заложил первые камни в ее основание, была жива мечта о свободе. Он похоронил мечтателей вместе с их мечтой.
«Почему нельзя было просто уничтожить эти старые районы, раз он их так боялся?»
– Понимаешь, Даргул, у меня нет однозначного ответа. Но я могу объяснить это так, как понимаю сам. В те времена, когда твои предки еще неподвижно стояли в лесах, позволяя рубить и жечь себя, мир был куда более кровавым и диким. Тогда пришедший к власти великий тиран беспрерывно водил свои армии на покорение новых территорий, ему нужен был монумент его силе и жестокости, дабы устрашать и приводить к послушанию. Он воздвиг гробницу над районами, полными трупов, навечно заперев неупокоенных внутри, и всякий, кто осмеливался оспаривать его власть, смотря на неприступные стены древних мавзолеев, невольно ощущал мощь того, против кого помышлял. Это политика власти страха, –
– Ты понял все это, прочитав надпись на входе?
– Большую часть – да. Она внесла ясность и выстроила цепочку умозаключений. Но я бы не смог, если бы не интересовался запретной историей раньше.
– Это нарушение закона.
– Я уже говорил, что думаю о законах… Всем стоять! Занять позиции для круговой обороны! Оружие к бою!
Горничная и гвардейцы окружили меня, Инчиваль зажег огненный шар в одной руке и выхватил ножницы другой. Он уже давно почти не пользовался своим Голосом, маг для поддержки пехоте был нужнее, чем смертоносный рукопашник.
– Враг не замечен!
– Где противник, тан полковник?
– Бри? Я никого не чувствую!
– Вы смотрели на здания? – спросил я вслух. – Я нашел как минимум три черты, характерные для трех совершенно разных архитектурных стилей. Я видел здания, построенные в этих стилях в трех разных концах света. Этот город – предтеча множества мировых культур, но нигде, ни на одном фасаде я не видел ни одной горгульи, кроме вот этой!
Я первым открыл огонь, и солдаты среагировали солидарно. Уродливый темный силуэт, дотоле сидевший на фасаде здания абсолютно неподвижно, сорвался с места и в несколько прыжков взобрался на крышу. Не знаю, что насторожило меня больше, то, что три попадания его не замедлили, или то, что я не почувствовал его эмоций.
– Перезарядить ору…
Я не успел договорить, потому что громадная черная тень спрыгнула на отряд, прямо на плечи рядового Брайана Сэндала, и сломала его пополам своим весом. Бедолага сложился надвое. Раздался грохот выстрелов, затем существо располосовало еще одного солдата и оторвало голову третьему – люпсу. Несмотря на скорость движений и смазанный силуэт, было очевидно, что нападающий – и сам люпс.
– Отставить огонь! В штыковую! – рявкнул я, опасаясь, как бы солдаты не перекалечили друг друга.
Двое солдат одновременно вонзили штыки в тело убийцы, но он круто развернулся, ломая винтовки, и исчез в густой темноте над нашими головами, являя чудеса прыгучести.
– Восстановить позиции и оказать раненым помощь!
– Раненых нет! Трое мертвы!
Убийца вернулся, на этот раз спрыгнул гораздо ближе ко мне. Он сбил с ног четверых солдат, сломал шею пятому и бросился на остальных. Провожатые ринулись навстречу, вступили врукопашную и показали себя отменными воинами. Тяжелые удары посыпались на люпса градом, при этом гвардейцы успевали передергивать затворы и стрелять в упор, в ход пошли «Тумаки», но убийца никак не желал угомониться. Извернувшись под невероятным углом, люпс вцепился в горло одному из гвардейцев – оторванная голова взлетела в воздух. Двое других не замедлились, а лишь взвинтили темп боя, давая моим солдатам возможность прийти в себя. Наконец убийца смог обойти их и, получая одну пулю за другой, преодолел разделявшее нас расстояние.