Дети Солнца. Во мраке дня

Семыкин Евгений Иванович

– Я уверен.

– Тогда идём, вершить историю, - сказал я помпезно, после чего мы вернулись к бывшим «шишкам» коммунистической партии.

Всего их было семь человек, когда-то самых важных людей на этом берегу города. Генеральный секретарь, вот кто был нам нужен. Это среднего роста мужчина, полный, даже сейчас, когда потолстеть или оставаться полным в принципе нечем, видимо, питался он хорошо. Здоровый цвет кожи, ухоженное лицо и волосы (хотя он и был почти лысым). Он заметно отличался и от солдат, и даже от своих министров и комиссаров, и от нас тоже. Каждый из нас сбросил за эти дни килограмм по десять, мы были бледные, страшно бледные. А этот, ничего кроме ненависти у меня к этому человеку не было, я не борец за справедливость, но

когда люди на улицах умирают с голоду, этот человек, могу поспорить питался красной икрой.

– Товарищ бывший Генеральный секретарь, - обратился к нему Артём, сделав весомый акцент на слове «бывший». – Давайте, вы подпишите сейчас пару документов, всего лишь пару подписей.

– Ты когда успел составить акты? – спросил недоумённо я.

– А как ты хотел? В устной форме что ли?

– Ты мог хотя бы меня предупредить? Вместе бы обмозговали, подумали над содержанием, чтоб никаких недочётов не было, - возмутился я. – Почему ты всегда всё делаешь один и никого не слушаешь?

– Уже поздно что-то менять, я дам ему документ так как есть, никто не будет придираться.

– Молодые люди, - обратился к нам, с какой-то возвышенностью в голосе. – Может, вы сначала решите свои проблемы, а потом будите обращаться ко мне с просьбами и предложениями?

– А вы можете сменить свой тон? – спросил я. – Хочется вам или нет, но это вы у нас в плену, и я с лёгкостью могу всадить тебе пулю в лоб, а лучше сначала в ноги.

– Ох, боюсь, смерть будет для меня подарком, - сказал он с усмешкой, видимо до конца не понимая, сложившуюся ситуацию.

– Никто никого убивать не будет! – остановил нас Артём, доставая из-за пазухи листок, на котором было не больше трёх-четырёх строчек. – Всё у нас готово, просто немного не согласовали действия. Вам нужно только подписать.

– Что это? – спросил генсек беря листок в руку и одевая большие очки с толстыми линзами.

– Это небольшая формальность, ваше подтверждение капитуляции.

– Да, вы забыли упомянуть о передаче моих полномочий и власти вам, - сказал, приподнимая очки.

– Ах да, - немного смутился Артём. – Ну и это тоже.

– И зачем же вам это? Вы и так победили и власть, над чем здесь осталось властвовать, над этим зданием?

– Зачем оно нам, это сугубо наше дело, - терял терпение Артём. – Вы проиграли, будьте так добры, исполните волю победителей.

– Да хорошо, мне, в общем, то не сложно, - сказал он, достав из кармана ручку, и черкнул свою подпись в низу листка, то есть, теперь уже документа. – Только зачем это вам?

– Потом узнаете, - сказал я, практически из-под носа вытягивая документ. – Если останетесь в живых конечно.

– Вы меня смертью не пугайте, - сказал бывший генеральный секретарь. – Меня смерть не страшит.

– Да, а как же после смерти? Рай или Ад, неужели вас это не интригует? – спросил я с ехидной улыбкой.

– Я коммунист, и в Бога не верю, это пережитого первобытного прошлого, не более того, так скачать вымышленный друг к которому можно обратиться за помощью, вот и всё, плод фантазии слабых людей, - легко ответил тот, будто с книжки по прикладному атеизму прочитал.

– Да? А если вы ошибаетесь? Если вы в Бога верите и его нет вы ничего не теряете, но если вы в Бога не верите и он есть, то вы теряете все. Ещё не поздно замолить грехи.

– Для меня уже поздно, в моём возрасте уже не стоит ничего менять, - сказал он, опустив голову. – Бог почему-то мне не помог, когда я его просил, и моя жена просила, и умирающий сын. Но нам никто не помогут, чуда не произошло.

– Мало просили, или не верили когда просили, молиться нужно с сердцем, - ответил я, ощущая себя почти священником, и мне было приятно, наставлять человека на путь истинный.

– Ну, всё, Рамчик, завязывай, - сказал мне Артём. – Мы ведь торопимся как никак.

Мы ушли от бывшего красного «царька», который уставился в стол, и похоже заплакал, бесшумно, практически не заметно, лишь

лучи света отражались от маленьких слезинок на его лице, он задумался. А ведь если задуматься я убивал, и не по великой нужде, я воевал со своими братьями, православными. И по большому счёту в ад должен попасть, меня это пугало, не сама смерть как таковая, смерти я не боялся уже давно, пугала Ад. И больше всего слова вечность. Вечные муки, вечные страдания, за сиюминутные грехи на земле, от этого становилось страшно. Но уже было поздно менять что-то, замолить всё это уже вряд ли получится, лучше прожить земную жизнь так, чтобы чертям было боязно бросать тебя в котёл с кипящим маслом и тыкать вилами.

– Так Рамчик, сейчас поедем на другой берег, там все решим, с главой поговорим, и всё будет, - как-то нервно и туманно рассказывал о своих дальнейших действиях Артём. – Только вот сначала пару директив настрочу, чтобы всё красиво выглядело.

– Постой, каких директив? О чём? Каково их содержание?

– А ну об уничтожении партии коммунистической, о прекращении огня ну и так далее.

– Ну это верно, - сказал я задумавшись. – Но даже если так, приедешь ты в резиденцию, или где там этот правитель живёт, и что ты ему скажешь? У тебя за спиной ни армии, ни денег, ни народа, в конце концов. Да нас на порог не пустят, там же по пули и пустят, а потом в реку и вверх по Енисею.

– Во-первых, нужно армию создать, пусть наши полки на верность присягнут, найдём на этом берегу ещё кого-нибудь, поговорим, если половина армии будет на нашей стороне, уже диалог получится.

– Так, верно, - сказал Артём. – А дальше что делать?

– Народ нужен, за твоей спиной народ должен быть, - сказал я. – Вывести народ на площадь, да чтобы побольше, и речь произнести. Хорошую, пламенную, и уже в вперемешку с войсками, с народом пойти туда. Тогда может что-то и выйдет.

– Ну тогда пойдём, - сказал Артём. – К бойцам.

Мы вышли из здания, и направились к стоявшему практически в центре относительно близлежащих домов, по пути я встретил офицеров и приказал построить солдат вокруг танка. Приказ был выполнен незамедлительно. Мы взобрались на подбитый, но уже потухший танк, а вокруг нас образовалось настоящее море из солдат. Они смотрели на нас и ждали.

– Вы прошли с боями, до самого конца, выполнили приказ командира, приказ который можно было не выполнять, но вы пошли за нами. Мы хоть раз прятались за вашими спинами? Посылали вас на смерть? Давали повод усомнится в себе? Да мы победили, да мы взяли в плен главных врагов, которые заставили нас убивать своих братьев, славян, православных! Но разве те, кто послал нас сюда, кто заставил нас месяц лежать брюхом на холодной земле, чтобы выждать удобный момент для атаки. Разве они, что разрешают четырнадцати летним девочкам продавать свою честь на улице за копейки! Разве они, что ради власти, заморили голодом тысячи человек! Которые из-за своих амбиций не смогли договорится друг с другом! Разве они не заслуживают того же? Разве мы не должны и их пленить, и заставить покаяться за всё что они совершили? Лично я, не смогу жить под властью тех, кто отправил меня на бессмысленную войну. Они воевали за наше благополучие? Нет, они воевали для себя! В наших руках сейчас оружие, сила, а значит и власть! Так зачем же мы, сознательные люди, будет выполнять глупые приказы самозванцев, убийц, предателей русского народа! Это власть которая осталась с той, порабощённой демократической России, коррупционеры, извращенцы и подонки вот кто остался там! Да друзья, это бунт, и будут попытки подавить его. Но если откликнетесь вы, бойцы, товарищи с которыми мы прошли всю вону, с кем мы прятались в одном окопе, вместе на штыках поднимали врагов, то откликнутся и другие, и мы сможем победить! Сможем сами выбрать власть, сами организовать свою жизнь, избрать войне мир! Вы вправе расстрелять нам прямо здесь, как предателей тех, кому вы присягнули на верность, а можете приклонить колени, и поклясться нам в верности. Выбор снова за вами.