Дети Судного Дня
Шрифт:
На сегодня занятия закончились, и вампиры вышли во двор, за ними плелись Тайтус и Молчун. Они лениво наблюдали за двумя трайкерами, которые осёдлывали свои адские машины. По усыпанному пеплом и битым стеклом двору бегал ректор Клинтон, размахивая руками словно крыльями мельницы. Он непрерывно кричал, как испорченный радиоприёмник:
— Больше трёх не собираться! Иначе я открою огонь! Паршивцы!
«Паршивцы» — это было самое страшное, любимое и единственное ругательство ректора.
Трайкеры завели моторы своих монстров, отчего уши
— Молчун приглашает нас всех на обед в ресторан!
— Мне кажется, что ты уже пообедал, — ядовито заметил Алекс.
— Информация достоверна? — Тайтус повернул безглазое лицо в сторону Молчуна; тот равнодушно пожал плечами.
— Стоп! — заорал Энди. — Мне необходимо дымнуть, иначе я развалюсь по дороге…
Из кармана куртки он достал огромную коробку с развратной картинкой, в ней лежал один-единственный бумажный цилиндр, неровно склеенный и кое-где помятый. Энди бережно разорвал сигарету пополам и спрятал коробку. Засунув курево в рот, он стал хлопать себя по карманам.
— Где-то у меня была зажигалка, — пояснил он после краткого ругательства. — Тайтус, одолжи на минутку «Юнипак»!
Когда сигарета была раскурена, все почувствовали дурманящий голову аромат; Энди с наслаждением вдыхал дым. Глаза его остекленели, лицо покраснело, вены на руках, горле и лбу вздулись синими змеями. Каждую затяжку он делал медленно, подолгу задерживая дым в лёгких. Алекс, Тайтус и Молчун обступили его полукругом так, чтобы дым не шёл в их сторону. Энди закрыл глаза, ему казалось, что он летит над облаками, широко расправив крылья, но тут кто-то подёргал его за штанину, и очень настойчиво. Перед ним стоял пятилетний чумазый, как чертёнок, смоукер, он со всё возрастающим беспокойством наблюдал за огоньком сигареты.
— Чего тебе, малявка? — медленно, хрипящим голосом спросил Энди.
— Дяденька, дай докурить! — заскулил смоукер, мёртвой хваткой сжимая ткань его брюк.
Энди был добрая душа. Обычно он даже проглатывал окурок, но сейчас он сделал последнюю глубокую затяжку и отдал сигарету ребёнку; глаза у него слезились. Смоукер цепкой ручонкой схватил подачку и с проворством дикого зверька исчез за углом, опасаясь, что новоприобретённое богатство кто-то отберёт. Друзья проводили его взглядами. Молчаливо они пошли по улице, пока не остановились у здания с яркой кричащей витриной «Джеймон».
Глава 4. В ресторане
Друзья заняли единственный незаплёванный столик, предварительно обойдя огромную лужу ещё тёплой блевотины, и позвали официанта. Тот появился через несколько минут. Это был участник боевых действий в последнем Всемирном Конфликте, о чём свидетельствовала чёрная семилучевая звёздочка на белом пиджаке и блестящая никелированная штанга с колёсиком на конце вместо правой ноги. И первое, и второе — единственное, что ему досталось от Всемирного Конфликта.
— Рад вас приветствовать в
— Надеюсь, продукты натуральные? — сварливо спросил Алекс. Официант приосанился и гордо ответил:
— Всенепременно натуральные! Поставщик нашего ресторана — всемирно известная фирма «Дауген»!
Услышав это волшебное слово, Алекс успокоился: фирма «Дауген» действительно была лучшей, хотя бы потому, что была единственной на всём восточном полушарии.
— Два жаренных цыплёнка, — решил взять инициативу в свои руки Молчун, ведь обед по молчаливому согласию оплачивался из его кармана.
— Немного рыбы, — сказал Алекс. — Только жаренной, а не какой-то там ещё. А то я добавлю в это живописное море блевотины свою долю!
— Бутылку вина, — высказался Энди, — красного! Ты не против, Молчун?
Молчун равнодушно помотал головой.
— Пожалуйста, десять концентратных кубиков, — это был диг. Мельком взглянув в меню, он сразу же назвал конечную сумму. Официант торжественно удалился, поскрипывая колёсиком.
— Алекс Шоу? Алекс Шоу! — кто-то бросился к их столику и попал в зловонную лужу. Это был низкорослый и упитанный парень в университетской форменной блузе первокурсника. — Автограф, если можно!
У первокурсника было открытое, располагающее к доверию лицо, а его небольшой рост только усиливал это чувство. Добрый малый протягивал Алексу книгу, которую можно было узнать лишь по ярко-красной обложке — «Милая крошка», которая была вершиной творчества Алекса и разошлась чудовищным тиражом в десять тысяч экземпляров, до самого последнего. Алекс, сразу став каким-то торжественным, весьма польщённый, попросил у Молчуна лазерную ручку.
— Как твоё имя, о благородный отрок?
«Вроде бы ещё и не пили!» — злорадно, с каплей зависти захихикал Энди.
— Сони Скевинджер, — нервно улыбнулся первокурсник, на плече у него висела сумка с чем-то тяжёлым.
«Алекс Шоу — своему искреннему почитателю Сони Скевинджеру» — так накарябал Алекс на титульной странице. Он был очень скромен.
— Можно, я посижу рядом с вами, в лучах вашей славы? Мне очень хочется узнать о вас поподробнее. Я не буду мешать! — от волнения у Скевинджера взмок лоб.
— Падай, Сони! — милостиво разрешил подобревший от непомерной лести Алекс.
Сони послушно растёкся задницей на жёстком табурете, не сводя восхищённого взгляда со своего кумира. На кухне ресторана громко кричал шеф-повар, поминая некоторые части человеческого тела.
— Скажите, пожалуйста, над каким произведением вы сейчас работаете? — пролепетал Сони.
Алекс напыжился и гордо произнёс:
— Я пишу фантазм.
— Что?!
— Фантазм. Книга будет называться… впрочем, я ещё не придумал названия.