Дети Великой Реки
Шрифт:
– Хотя бы несколько труб непременно должны были сохраниться, – продолжала вслух размышлять Хизи.
– Ты что, уже переменила тему, принцесса? – спросил Тзэм, удивленно подняв брови.
– Переменила? Да, пожалуй… Я нашла одну полезную книгу о перестройке дворца. Правда, там, к сожалению, нет карт, но в ней говорится о том, что было сделано. Дворцы засыпали песком и галькой. Вон те дома на задворках были почти сплошь дворцы, и стены были толще, чем сейчас во дворце. А когда засыпали дворы, можно было строить прямо
Тзэм хмыкнул.
– В которую я не мог залезть?
– Да. Не сомневаюсь, это была одна из священных труб, специально проложенных, чтобы подавать воду в каналы и фонтаны внутри дворца.
– И что? Она тоже была перерыта?
– Она рухнула. Притом, я уверена, совсем недавно. И если только найти эти… Если бы удалось узнать, где находились эти старинные храмовые святилища…
– Принцесса! – Тзэм смотрел на нее во все глаза. – Храмы?! Но мы не можем заходить в храмы.
– Почему не можем? Я даже надеюсь, что когда-нибудь будет храм, посвященный мне, такой же, как храм в честь моего отца.
– Но в честь Тзэма храма не построят. Тзэма могут обвинить в святотатстве. Тзэму кажется, что и тебя тоже могут, принцесса, что бы ты ни думала по этому поводу.
– Н-да. Ну хорошо, про это я тоже что-нибудь отыщу.
– Принцесса, ты провела в архиве всего лишь день и отыскала всего лишь одну книгу.
– Но, сознайся, это ведь лучше, чем рыскать в темноте, набивая себе шишки, как мы делали до сих пор. За один день я узнаю о предмете, который нас интересует, больше, чем я поняла за прошедшие два года.
– Пожалуй, ты права. И я готов все сделать, чтобы ты не рыскала в темноте.
– И ты сам тоже, – добавила Хизи.
– И это правда, – согласился Тзэм.
IV
ЧАША С КАПАКОЙ
Ладони Перкара горели от удара – топор, отколов щепу от бревна, со свистом вырвался у него из рук. Ангата выругался и отскочил в сторону, едва увернувшись от тяжелого лезвия, которое чуть не вонзилось ему в бедро.
– Где глаза у тебя, дурак несчастный?! – злобно крикнул Ангата.
– Извини, – сказал Перкар, даже не дав себе труда вникнуть в слова родича.
– Извинение не помогло, если бы ты пропорол мне ногу до кости. – Тряхнув головой, Ангата отбросил назад упавшие на лицо густые каштановые волосы, но глаза все еще смотрели не по-доброму.
Перкар пожал плечами:
– Извиниться – это все, что я могу сделать.
– Но это, к сожалению, не поможет нам достроить
– Знаю, – мрачно буркнул Перкар.
Ангата молча посмотрел на него, потом, пожав плечами, опустился в свежую мягкую траву и сел, скрестив ноги.
– Можем в таком случае и передохнуть, – сказал он со вздохом. – Ты все утро какой-то странный, а у меня, надо сказать, нет желания прыгать на одной ноге до дамакуты твоего отца. Отец хотел, чтобы мы кончили ограду к новолунию.
– Но он не сказал, к какому именно новолунию, так ведь? – Перкар покачал головой и вдруг широко улыбнулся: – Уговорил. Посижу немного.
– Посиди. Пока не вспомнишь, что тебе надо делать твою ограду.
– Не мою, а отцовскую, – поправил родича Перкар, но в голосе его слышалось явное раздражение.
– Ах да, конечно же не твою.
Перкар пожевал нижнюю губу.
– Мне вчера минуло семнадцать. Понимаешь, Ангата, семнадцать. А я все работаю на отца… Да, да, безусловно. Отец великий человек. И Пираку у него много. Ну а у меня-то что есть?
– Его красивая наружность, – усмехнулся Ангата.
Перкар внимательно поглядел на него:
– Мне следовало думать, прежде чем говорить с тобой об этом.
Он отвернулся и стал смотреть куда-то в сторону леса. Наступило неловкое молчание. Нахмурив брови, Перкар весь ушел в свои переживания, а на лице Ангаты застыла напряженная ухмылка.
Ангата первым нарушил молчание.
– Ты же знаешь, что я тебе отвечу, – сказал он тихо. – Найди себе женщину. Невесту с богатым приданым, тестя с большим количеством земли.
– Тебе только осталось сказать: «женись на дочери Бакьюма», – огрызнулся Перкар.
– А что в этом худого? Ты просто дурак, Перкар. Женись на дочери Бакьюма. Бакьюм ведь давал тебе за дочерью два пастбища, двадцать коров и хорошего племенного быка, хотя всего этого можно было не предлагать, когда выдаешь замуж такую девушку, как Кихьюзю. Красивее невесты не сыскать.
– Мне она не нравится.
– Я слыхал, как твой отец говорил, что даст в придачу еще десять коров, если ты на ней женишься.
– Так и сказал? Значит, у меня теперь есть приданое, – ухмыльнулся Перкар.
Ангата дотронулся до его руки, но Перкар резко дернулся и отпрянул назад.
– Ты должен забыть ее, Перкар. – Голос Ангаты стал еще тише, и Перкар понимал, что сейчас речь идет уже не о дочери Бакьюма.
– Тебе легко говорить. Ты ее никогда не знал.
– Нет, конечно. – Ангата уже начинал горячиться. – Я никогда не спал с богиней. Но я спал достаточно много с женщинами, и уверяю тебя, они почти все одинаковые. Мне трудно себе представить, что богиня так уж сильно от них отличается.