Дети восьмидесятых
Шрифт:
«Лечить неудовлетворенную, скорбящую душу способно лишь творчество. Только творчество поднимает на ту высоту, с которой кажутся пустяками любые житейские горести. С творчеством переносишь любые невзгоды. И не важно… на что направлена эта целящая сила. Можно книги писать, можно придумывать новый способ обработки земли или хотя бы кулинарный рецепт. Главное — задумать и выполнить то, чего до тебя не делал никто». Это из книги В. Есенкова «Отпуск».
Творчество — это единственное, что спасает нас в этой дикой атмосфере. Стараюсь научить творчеству ребят.
Творят
— Почему летом бывает град? Ведь вода при такой температуре не должна замерзать!
— Почему на Земле теплее, чем в космосе? Ведь Солнце греет одинаково!
— Почему на коньках нельзя прокатиться по полу, даже если он совсем гладкий?
— Почему все вещи так называются? Например, стол — это «стол», а дерево — «дерево»?
— Почему воду нельзя зажать в руке?
— Откуда все взялось?
Извольте отвечать, С. Л.!
Творим театральную программу на переменах, после уроков. В этом году выступают уже все ребята, правда, кто на большой, а кто на малой сцене, перед своими. Это очень важно. Свои не осудят, если что-то не получилось, наоборот, поймут, поддержат. Зимой впервые выступила Эльмира. Распрямляется ребенок. Дома стало поспокойнее, мать устроилась на работу.
Прорвалась на большую сцену Таня Л. Забавным был ее путь в театр. После первых же успехов одноклассников Татьяна подошла ко мне:
— С.Л., а можно я тоже буду выступать?
— Пожалуйста, выступай.
— А вы мне подберёте сценку?
— Конечно нет.
— Почему?
— Мне некогда. Будь добра, подбери сама.
Обе хитрим. Таня хочет выступать и зарабатывать аплодисменты… не работая. (Вспомним Бобика, который стоит «под крыльце».) Я ещё больше Тани хочу, чтобы она свои богатые артистические таланты направила в нужную сторону, но преднамеренно воздвигаю препятствие на её пути.
Татьяна входит в свою излюбленную роль беспомощного дитяти:
— А как я подберу-у?.: Я не знаю что…
Подхватываю её ноющий тон:
— И не знаю где… и не знаю как…
Татьяна, узнав себя «в зеркале», веселится.
— Таня, ведь тебя же никто не заставляет. Не хочешь — не играй на сцене…
— Хочу, хочу, очень хочу! — энергично.
— А раз так — приходи со своим репертуаром.
И Таня с Наташей нашли чудесное, полное юмора стихотворение Б. Заходера «Никто», с которым обе потом и выступали.
В течение года мы много выступали: перед родителями, на утренниках, в детских садах, перед учителями, перед шефами, в ДК. Записались на радио. Редактор Эльвира Вячеславовна отметила рост:
— По сравнению с прошлым годом — небо и земля! Научились держаться, доброжелательны, остроумны. В творческом плане театр значительно вырос: дети выразительны, с хорошим чувством меры.
Думаю, что Эльвира Вячеславовна просто к нам добра, но небольшие сдвиги есть.
Самое трудное выступление было на утреннике первых классов, а самые большие переживания — не на сцене, а в зале, среди режиссеров, когда на сцене играл наш подшефный класс. Мои режиссеры места себе не находили. Потом Алёша Ш. признался:
— Играть самому
Они так и называют первоклассников: наши малыши, наши дети. Это очень важная позиция. Человек как можно раньше должен почувствовать себя старшим, сильным и добрым, защитником и покровителем. Когда он видит восхищённый взгляд малыша, он растёт, стирается делать всё, чтобы не обмануть веры, старается стать именно таким, каким его видит малыш.
И в то же время ему самому необходимо смотреть снизу вверх на кого-то из старших, смотреть восторженно и преданно, иметь перед глазами эталон. И чтобы этот эталон тоже был сильным, добрым и умным. И чтобы очень-очень хотелось стать таким же, как он.
Полноценным человек вырастает только при условии включенности в такую цепь в качестве звена. Человек — звено в цепи отношений. У нас же в настоящее время звенья либо валяются где попало сами по себе, либо, что гораздо хуже, включены в порочную цепь унижений и подлости — сверху вниз.
Мне могут возразить, что в любой школе старшие шефствуют над младшими. Кое-где — мoжeт быть, но, как правило, всё это фикция. Шефство существует только в липовых отчетах, в порядке миража. Как, впрочем, многое в школе, начиная от пионерской организации и кончая фактическими знаниями детей.
И у нас были назначенные шефы. Но, во-первых, они ничего не могли дать младшим, поскольку находились на той же ступени развития, хотя учились в V классе (наша школа здорово умеет оглуплять, этого у неё не отнимешь). Во-вторых, мы им были не нужны и не интересны, а необходимость появляться у нас 2–3 раза в год — в тягость. Шефы, неплохие, по крепко обработанные школой ребята, чувствовали моральное превосходство младших, а кому это понравится… Я пыталась поправить дело, но бесполезно: я одна, а там система.
Пришли как-то шефы в апреле рассказать ребятам о В.И. Ленине и его соратниках. Сразу протягивают тетрадку, в которую я должна поставить отметку. Рассказывают безграмотно, нелогично, допускают фактические ошибки. Так и выглядит работа не для души, а для галочки. Второклассники слушают их вежливо, не шумят, в трудные моменты деликатно приходят на помощь: то поправят в фактах, то мысль правильно сформулируют, то дополнят. И ещё подбадривают и успокаивают. Шефы до конца не договорили, засмеялись:
— Да ну, хватит. Они больше нас знают о Ленине.
— А вы хотите знать? Приходите к нам почаще.
Не пришли…
А знают мои дети о В. И. Ленине действительно много, более того, воспринимают его как живого и близкого человека. И это несмотря на полное отсутствие каких бы то ни было стендов. Или благодаря этому обстоятельству.
«Застендованность» школы — это какая-то болезнь. Порой страсть к увешиванию стен стендами и плакатами доходит до абсурда. Во время зимних каникул на одном из заседаний, главная цель которого — не допустить, чтобы учитель, хотя бы в каникулы, остановился и поразмышлял о детях, о своей работе, нам рекомендовали (попробуй не: выполни рекомендацию!) сделать: