Дети закрытого города
Шрифт:
— Добро, — прогудел Вольфганг. — Повезло. Давайте своё заявление, вас выпускают. Даже не знаю, с чего вдруг такие поблажки.
— Я только до Полянска и вернусь, — пообещал Антон, как будто боялся навсегда расстаться со старинным товарищем. Даже не взглянул на Вету.
— Надеюсь, успеешь до темноты, — мрачно протянул Вольфганг.
Они быстро обменялись бумагами. Подписанное не Ветой заявление легло на пустой стол, Вольфганг передал Антону клочок бумаги с печатью, видимо, обозначающий здесь пропуск. Вета поднялась.
Ей
«Вы же обещали нас любить», — глухо повторила в её голове Рония, и ей вторила Сова за бетонным парапетом — волны о берег одна за другой.
— Я не обещала, — одними губами произнесла Вета в ответ залитому туманным маревом городу. — Ты вырастешь и всё поймёшь.
Такая глупая фраза — её произносят всегда, когда не могут объясниться, потому что нечего тут объяснять. Просто испугалась. Но что она ей скажет? Прости, Рония, но я боюсь вас.
— Поехали? — окликнул её Антон, давно уже открывший дверцу машину, он так и замер в неудобной позе — ещё не сел, но уже и не стоит. На дождь он уже не обращал никакого внимания.
Вета прикусила губу.
— Да, едем.
Блеснула молния над городом. Вета окунулась в тёплый салон машины, как в сон, и так же закрыла глаза.
— Тебе плохо? Бледная, как мел, — в первый раз за всё это время снизошёл до неё Антон.
Она скривилась, чувствуя, как начинает ломить в висках, как обхватывает голову тяжёлым обручем боли.
— Мне плохо, но это не имеет никакого значения. Едем.
Проезд, медленно открывшийся в стене, казался крохотным. Казалось, что машина в него ни за что не пройдёт. Дождь заливал дорогу, и асфальт блестел впереди, как река. Вета закрыла глаза.
— Послушай. — Вывело её из забытья.
Машина стояла, как будто в колодце, между двумя стенами, и от дождя не видно было даже вышек. Антон сидел, лбом почти касаясь руля, и жмурился, как от боли.
— Может, тебе не обязательно уезжать? Найдём тебе другую работу, или, если хочешь, не работай вообще.
— Что с тобой? — не разобрала Вета. Она развернулась на месте, едва не передавившись ремнём безопасности. — Не открывают ворота?
— Их откроют минуты через три. Пока позвонят, пока объяснятся. — Он уставился в стену дождя.
Странно, она думала, почувствует громадное облегчение, сразу же, как только окажется здесь, почти на самом выезде, но сейчас ощущала только пустоту, и щемило где-то в животе. Некстати вспомнили вещи, так и брошенные в квартире, а ключи Вета оставила на столе в подсобке. Захотят — заберут, ей не было жаль, но по спине бежал озноб от одной мысли, что придут чужие люди и начнут рыться в её записях.
А в раковине осталась немытая чашка, Роза прополоскает её под хиленькой струёй воды, думая о ней. Думая о том, как быстро Вета сдалась. Но эта мысль не отзывалась щемлением у солнечного сплетения.
«Вы обещали», — сказала
— Уйди, — шепнула Вера, закрывая глаза.
Машина медленно тронулась к светлеющему проёму — тот делался больше. Вета прижалась лбом к стеклу.
— Тебе настолько противно всё в этом городе? — спросил Антон бесцветно.
Под колёса легла и понеслась гладкая дорога, ни ухаба, ни рытвины. Вете стало жутко, что из дождя вдруг вынырнет грузовик, и на такой скорости они просто не смогут увернуться. Она отряхнула с себя эти мысли, как капли. Откуда здесь взяться грузовику?
— Мне жутко от этого города. Он как… — она выдохнула, не зная даже, какие слова выбрать. — Болото. Ровная такая зелёненькая гладь. Только не дай боже тебе на неё наступить.
— Болото, — повторил Антон и усмехнулся.
Она была готова к долгой поездке и долгому ожиданию. Даже к тому, чтобы провести всю ночь на вокзале — однажды уже приходилось. И даже готовила фразы, которые скажет по приезду домой. Тётя, наверняка, обрадуется и предложить сходить к Ми. Вдруг у неё осталось место в аспирантуру?
Но в университет она не вернётся. Хватит нервотрёпки.
— Ты меня осуждаешь? — резко ответила она на брошенный вскользь взгляд Антона. И только потом подумала, что, может, он оглядывал дорогу.
— Осуждаю? — Он вымученно сдвинул брови. — Никогда и мыслей таких не было.
Машину на мокрой дороге резко занесло в бок. Завизжали тормоза. Вета даже вскрикнуть от неожиданности не успела — её отбросило на дверцу. Передние колёса съехали в кювет, и по днищу что-то процарапало, как будто провели железным когтем.
Она судорожно втянула воздух и поняла, какая вокруг тишина. Только дворники ездили туда-сюда по лобовому стеклу, бессмысленно гоняя дождевую воду. Вета потёрла ушибленный локоть.
— И что это было? — спросила она хрипло.
Антон не сразу нашёл место крепления ремня безопасности, отстегнул его. Коснулся шеи, как будто там болело. Вета видела, как сжимались в тонкую полоску его губы.
— Я… прости, не хотел тебя пугать. — Он хлопнул ладонями по рулю. — Я тебя не предупредил, я надеялся, что всё как-нибудь устроится.
— Да что ещё? — тихо зверея от неизвестности, прошептала Вета. Перед бампером она различила толстый ствол дерева. Ещё бы немного, и машина вписалась бы в него — тут и гадать нечего. Вета смотрела на него, как завороженная, и ещё на то, как дворник ёрзают по стеклу. Если бы она имела хоть один шанс дойти до Полянска пешком, она бы пошла.
— Он тебя не хочет отпускать. — Он зачем то открыл дверцу и тут же с силой захлопнул её, успев впустить в салон разве что запах дождя и степи.
Вета обернулась вправо, туда, где по её представлениям должен был остаться город, охваченный серо-серебристым маревом и закрытый стеной. Она ничего не смогла различить в переплетении струй воды, только зря щурилась и снова кусала уже сочащиеся кровью губы.