Детонепробиваемая
Шрифт:
Но все же, хотя обычно я доверяю Джесс в вопросах моды, к выбранным ею сейчас вещам я отношусь скептически.
– Это совсем не мое, – указываю я на топ, который подруга ко мне прикладывает. Гляжу на белые брюки в её левой руке. – И нет времени подшивать эти штаны.
Брюки с вешалки никогда не удается сразу надеть и пойти, если в тебе роста всего метр шестьдесят.
– Дафна может их быстренько подогнать на скорую руку, правда, Даф? – спрашивает Джесс.
Дафна согласно кивает. Она виртуоз по части домашнего хозяйства. Знает, как правильно делать всякие мелочи вроде взбивания яичных белков, выведения винных пятен с одежды
– Просто примерь. – Джесс властно направляет меня в примерочную. Я подчиняюсь, про себя думая, что когда она наконец родит детей, то станет редкой матерью, с которой отсидка на «стуле для непослушных» будет существенным наказанием.
– Пустая трата времени, – бурчу я, но сомнительно, чтобы подруга меня слышала поверх пульсирующего ритма ремикса на песню Джорджа Майкла «Хочу заняться с тобой сексом». Вспоминается, как однажды Джесс пошла с коллегами в караоке и выбрала эту песню. К слову о смелости: выйти на сцену и исполнить песню, в финале которой нужно несколько раз прокричать: «Займись со мной сексом!», когда на тебя пялится полный зал подвыпивших банкиров, для Джесс – плевое дело.
Минуту спустя я выхожу из кабинки, думая, что мне удалось отстоять свою точку зрения. Брюки выглядят и кажутся мешковатыми, что удивляет, потому что они сорок четвертого размера, а я обычно ношу сорок шестой. Но, опять же, после развода я похудела – по меньшей мере на пять килограммов, а может, и больше. Вчера вечером я как раз рассказывала Джесс, что существует два вида женщин: те, кто заедают стресс, и те, кто расстроившись теряют аппетит. Большинство предаются обжорству, поэтому я считаю для себя благословением, что отношусь ко второй категории.
– Великолепно смотрятся, – хвалит Джесс. – Наденешь ты их сегодня или нет, этим брюкам определенно «да».
– Разве они мне не велики? – спрашиваю я, подтягиваю брюки повыше и щурюсь в зеркало.
Джесс убирает мою руку и объясняет, что этот фасон должен сидеть низко, на бедрах.
– Кроме того, белые брюки не должны быть в облипочку. В обтягивающих ты смахивала бы на девушку из гетто. Обтягивающие черные штаны – это одно, но белые слишком напоминают Бритни Спирс, – говорит Джесс, провоцируя Дафну.
Возможно, это идет вразрез с её ролью традиционной домохозяйки, но Дафна – одна из тех взрослых женщин, которые любят все подростковое и слащавое. У нее есть полное собрание сезонов «Бухты Доусона». Она до сих пор держит на подоконнике спальни плюшевых зверей. А еще постоянно заказывает маечки с блестками и принтами в духе «Готовлюсь стать дивой», рекламу которых печатают на последней странице «Ю-Эс Уикли». То есть очевидно, что Дафна фанатка Бритни. Однажды она зашла так далеко, что отправилась на концерт своего юного кумира в Рокфеллер-плазе, эпизоды из которого на следующий день показали в утреннем шоу. На концерте она была единственной женщиной сильно за двадцать, отрывающейся без спутницы среднего школьного возраста. Самое смешное, что пара пятиклассников, у которых она вела
Не отвлекаясь на свару, Дафна и Джесс хором соглашаются, что белые брюки бесподобны, и Дафна настаивает, что подошьет их для меня. Сестра и подруга также в унисон заявляют, что и шелковый топ на бретельках смотрится потрясающе. Он открывает ключицы и обтягивает торс в нужных местах (что соответствует еще одному правилу Джесс: если брюки свободные, то топ должен быть обтягивающим, и наоборот). А болеро цвета фуксии – прекрасный финальный штрих.
– На случай если в ресторане будет прохладно, – говорит Джесс.
– Или на случай если в квартире Ричарда на полную работает кондиционер, – добавляет Дафна и хихикает, пока я на цыпочках верчусь перед зеркалом. Приходится признать, что выгляжу я действительно хорошо. Но особенно радует мысль, что шопинг близится к концу. Ненавижу мотаться по магазинам. Выиграй я в лотерею, первым делом наняла бы персонального шопера, который ходил бы за продуктами, одеждой, подарками к Рождеству и так далее, и тому подобное. Поэтому я быстро переодеваюсь, спешу к кассе и протягиваю кассиру банковскую карту, чтобы оплатить ансамбль, который гарантированно придаст мне уверенности в себе и очарует Ричарда.
* * * * *
Вечером я убеждаюсь, что Джесс и Дафна были правы насчет моего наряда. Во-первых, я удачно влилась в толпу в «Пряном базаре», роскошном ресторане в Мясоразделочном квартале Нижнего Манхэттена. Что еще более важно, Ричард, едва подошел, тут же сказал, что я выгляжу сногсшибательно.
– Никогда не видел тебя ни в чем подобном, – замечает он, пока мы следуем за метрдотелем к нашему столику. Ладонь Ричарда на секунду задерживается на моей пояснице. – Наверное, потому что ни разу не встречал тебя вне рабочей обстановки.
– Как и я тебя, – киваю я, восхищаясь его вельветовым пиджаком.
Внезапно я вспоминаю откровенно голубого бывшего помощника Ричарда, Джареда Левисона. Тот хранил на столе таблички с номерами от одного до десяти и оценивал наряды проходящих мимо людей (разумеется, за их спинами), словно член жюри по гимнастике на Олимпийских играх. Майкла, который тесно общался с Джаредом, эта игра несказанно радовала, и позже он озвучивал результаты по всему офису. На самом деле я благодарна Джареду за то, что он преподал мне один из наиважнейших уроков в жизни: не носить искусственную кожу после Дня Труда. Майкл в свое время доложил, что за этот модный промах я получила тройку.
Спрашиваю Ричарда, знал ли он о табличках Джареда.
– Конечно, – кивает он. – Меня он обычно оценивал в промежутке от двух до четырех, а самое большое, что я смог получить – шесть.
– И что же на тебе было в тот день, когда ревнитель вкуса оценил тебя на шесть? – подхватываю я, пока официантка в оранжевом кимоно раскладывает на столе меню.
– Кажется, свитер с высоким горлом, – смеется Ричард.
Я улыбаюсь и осознаю, что больше не нервничаю.
Ричард, похоже, с удовольствием углубляется в воспоминания о табличках Джареда.