Детские фантастические повести. Смешные и ужасные
Шрифт:
Он скоро вернулся.
– Заржавела, думал, не переведется, – отдуваясь, сказал он, – но сумел-таки.
Трамвай снова тронулся и, скрипя, повернул к воротам. Мальчик встал с места и подошел к кабине, чтобы лучше видеть, что впереди.
– Посмотреть хочешь? Ну, смотри, – сказала кондукторша.
Ворота со скрежетом раскрылись. Свет в трамвае замигал, на миг стало совсем темно, как ночью за зашторенными окнами, потом лампы снова зажглись, за окнами тоже появились фонари, и трамвай въехал на незнакомую улицу.
– Что-то
Водитель оглянулся на нее и воскликнул:
– Марья Павловна, да ты ли это?
Кондукторша, которую, как оказалось, звали также, как учителя класса, в котором учился мальчик, быстро залезла в свою сумку и достала зеркальце.
– Ну, не на 40, а лет на 30 – это точно, – сказала она, внимательно разглядев свои щеки и нос. Потом сдвинула на бок черный берет, выпустила из-под него светлые волосы, и одернула узкую, черную юбку.
– Похудела-то как!
Потом она внимательно посмотрела на вагоновожатого.
– Ну, Петрович, да и ты вроде как помолодел!
Мальчик тоже посмотрел на водителя, который теперь был одет в темную куртку, вместо джинсов простые брюки, а на голове фуражка с козырьком.
Петрович взглянул на себя в зеркало заднего вида и присвистнул:
– Как в лучшие годы выгляжу, совсем как перед свадьбой.
Мальчик оглянулся на девочку с бабушкой. Девочка совсем не изменилась, а бабушка превратилась в молодую женщину в светлом платье и с длинными волосами.
– Мама! Воскликнула девочка, – а где бабушка?!
– Что ты, Софочка!, – ответила женщина, – это я, твоя бабушка. Только вот что-то со мной случилось.
– Ай, – воскликнула девочка.
– Ой, – воскликнула мама-бабушка.
Из их сумки вылезла белая курица с красным гребешком и побежала по проходу.
Мама-бабушка бросилась ее догонять, а девочка подошла поближе к мальчику.
– Мне кажется, происходит что-то таинственное, – сказала она шепотом.
– Да, мне тоже кажется, – ответил мальчик, – давай держаться вместе.
– Хорошо, – ответила девочка. – Ты смотри вперед, а я буду смотреть по сторонам.
Трамвай тоже изменился. Вместо металлических и пластмассовых деталей в нем все стало деревянным. Все стенки и сиденья были сделаны из лакированных деревянных реек, а в задней части на стене был настоящий штурвал.
– Где это мы едем? – спросила Марья Павловна, вглядываясь в окошко.
– А сейчас посмотрим, вижу остановку, – ответил вагоновожатый, – сейчас поднажмем!
Трамвай стал разгоняться и поехал так быстро, что его стало болтать из сторону в сторону. Мальчик подбежал к штурвалу, чтобы помочь вагоновожатому справиться с качкой.
На штурвале была латунная табличка с черной надписью.
«Тормоз» – прочитал мальчик и изо всех сил закрутил штурвал вправо.
То ли по этой причине, то ли сам по
В заднюю дверь кто-то забрался. Мальчик оглянулся и увидел, что это был мужчина в длинном пальто и круглой шляпе. Из-под шляпы торчали в разные стороны усы. Он прошел по проходу и сел на скамейку рядом с ребятами. Потом достал из кармана монетку и протянул ее мальчику.
– Отнеси, пожалуйста, кондуктору.
Мальчик взял теплую монетку, не зная, что с ней делать.
– Не возражаете, сударыня, что я к вашему мальчику обратился, – спросил мужчина в круглой шляпе у мамы-бабушки. Усы при этом задвигались вверх-вниз, как стрелки сумасшедших часов.
– Не возражаю, – ответила она, – тем более, что это вовсе не мой мальчик.
– А, самостоятельный паренек, – мужчина похлопал мальчика по плечу, – ну, давай, сбегай, да скажи, чтобы ехали уже.
– Пойдем вместе, я его боюсь, – шепнула Софочка, и они вдвоем отошли к кабине.
– Петрович, что стоим? – весело спросила вагоновожатого Марья Павловна.
– Провода закончились, – негромко ответил Петрович.
Он снова взял свой железный прут и вышел через переднюю дверь. Через минуту снаружи донеслось конское ржание, и довольный Петрович снова забрался на свое кресло.
– На лошадях поедем, четверка в упряжке. Провода закончились, а рельсы – еще нет. Ого-го, пошли! Пошли!
Дорога стала очень тряской. Шляпа незнакомого мужчины с усами все время сваливалась ему на колени, а курица снова вырвалась из сумки мамы-бабушки.
– Позвольте, сударыня, я вам помогу ее поймать, – спросил усатый мужчина, поднимаясь. Шляпа упала с его коленей и покатилась вдогонку за курицей.
– Тебя как зовут, – снова шепотом спросила девочка.
– Ваня, – ответил мальчик.
– Тпру! – закричал вагоновожатый.
Трамвай остановился. От лошадей, спины которых были видны через переднее окно, шел пар.
– Это конка, – сказала девочка. Мне папа рассказывал, что до трамваев вагоны по рельсам возили лошади. И называлось это – конка.
– Я знаю, – ответил Ваня, – это было тогда, когда электричество еще не открыли.
На месте усатого мужчины теперь сидел мальчик в матросском костюмчике с сачком. Он во все глаза смотрел на рюкзак Софочки. На рюкзачке чего-то не хватало.
– А где твоя овечка, – спросил Ваня, дотрагиваясь до оборванной ленточки на рюкзачке.
– Мне кажется, – ответила Софочка, делая круглые глаза, – она у нас за спиной.
Они вдвоем оглянулись и зажмурились то ли от страха, то ли от восторга. Между скамеек на четырех дрожащих ножках стояла настоящая овца. Она поводила курчавой головой во все стороны и жевала обрывок зеленой ленточки.