Детские фантастические повести. Смешные и ужасные
Шрифт:
Приезд нового доктора совпал с ухудшением погоды. Все дни до этого светило солнце, дождики шли только короткие и только по ночам, но в тот день все стало наоборот. Незадолго до обеда набежали сначала облака, потом они слились вместе, опустились ниже и вдруг стали тучами, из которых посыпал хоть мелкий, но какой-то острый дождь. Подул ветер, всем ребятам сказали одеться потеплее, и играм на улице наступил конец. Вместо этого все отряды строем промаршировали в закрытый павильон для игр, а там ни побегать, на попрыгать, ни самолеты по запускать.
Вместе со сгущающимися тучами
Дверь машины открылась, из нее вылез тощий высокий человек в черном плаще, в черной шляпе и в черных очках. В левой руке у него был темно-коричневый чемоданчик с крестом красно-бурого цвета.
Человек широкими шагами пересек учебный огород, ступая черными ботинками прямо по грядкам, и взошел на крыльцо столовой.
– Доктор приехал! – догадалась с старшая дежурная и побежала к начальнику лагеря с этой новостью.
А новый доктор вошел в столовую и остановился в дверях. К нему подошел повар дядя Леша.
– Обед? – тихим и сиплым, как будто его душили, голосом спросил новый доктор.
– Обед, – ответил дядя Леша.
– Сколько человек? – снова спросил доктор.
– Сегодня сто. И завтра будет сто. А послезавтра приезжает вторая смена, поэтому уже завтракать будут две смены сразу – двести ребят! Старая смена пораньше, новая попозже.
– Хорошо, – проговорил доктор, – что едят?
– Сегодня борщ, пюре с жареной рыбкой и соленым огурчиком, и компот.
– Плохо, – ответил доктор. Мороженое забыли!
– Разве так детей кормят – соленый огурчик и мороженое? Тем более, когда так похолодало? – удивился дядя Леша.
– Я доктор, я знаю, как надо, – ответил новый доктор и вдруг заговорил громким голосом, который разлетелся, как гул колокола, по всей столовой.
– Кто хочет мороженое? Поднимите руку!
Разумеется, все дети закричали и подняли руку, а кто-то даже две. И тут же в каждой поднятой руке, даже у кого подняты были две, оказалось по пломбирному стаканчику.
– Что за фокусы! – возмутился дядя Леша, но доктор только посмотрел на него, и у дяди Леши пропал голос. Он схватился за горло и побежал на кухню. Пионервожатые забегали между столами, уговаривая ребят есть помедленнее и греть мороженое во рту.
Итак, все дети после пюре с рыбой и солеными огурчиками съели по одному-два мороженому. Все? Да нет.
Во втором отряде был один мальчик, его звали Ваня, который не поднял руку. Вообще-то, когда доктор спрашивал, кто хочет мороженое, Ваня вообще находился под столом, где искал упавшую вилку. И мороженого у него не оказалось. Но это ничего не значит, так как он твердо знал, что сладкое, особенно после соленого, и молочное после рыбного есть не стоит: так говорили мама с бабушкой. Так что он вспомнил об этом, и хлопнул по руке своего друга Славу, которому мороженое досталось.
– Не ешь, живот заболит, – прошипел Ваня.
Славик, который после
– Странный какой-то новый доктор, – вполголоса проговорил Ваня, наблюдая через головы ребят впереди, как доктор стоит, как погасший маяк, над головами, и с полей его черной шляпы на пол капают капли.
Тут доктор развернулся, чтобы выйти, и в дверях столкнулся с начальником пионерского лагеря Марией Дмитриевной.
– Вы новый доктор? – недоверчиво спросила Мария Дмитриевна. Повар дядя Леша стоял у нее за спиной и покачивал головой.
– А вы сомневаетесь? – снова глухим и негромким голосом проговорил доктор и резко шагнул к дверям, так, что Мария Дмитриевна и дядя Леша были вынуждены почти отскочить в сторону. Он достал что-то из кармана и протяну Марии Дмитриевне.
– Спасибо, – ответила она, машинально беря из ладони доктора карамельку в блестящей красной бумажке.
– Нет, нет, я же вижу, чемоданчик с крестом, – уже дружелюбно заговорила Мария Дмитриевна и побежала вслед за доктором. Только в отличие от него она перескакивала через грядки учебного огорода, а доктор снова шагал прямо по росткам.
Ваня и Славик, прячась за спинами сидящих ребят, пробрались к выходу, натянули свои курточки и крадучись пошли за ними. К счастью, ни новый доктор, ни Мария Дмитриевна, не оборачивались.
Мария Дмитриевна провела доктора к лазарету. Доктор остановился перед калиткой в невысоком заборе, поставил чемоданчик на скамейку, засунул руки в карманы и произнес:
– Цвет никуда не годится. Стены покрасить в темно-серый цвет, крышу в темно-коричневый.
– Это невозможно! – гордо ответила Мария Дмитриевна, – это неприятные цвета. У нас ведь дети!
– Невозможно? Ну-ну, – пробормотал доктор и, не глядя на Марию Дмитриевну, вошел в калитку, поднялся на крыльцо.
– Я разберусь, – не поворачивая головы, сказал он, – медсестра на месте?
Мария Дмитриевна, которая хотела пройти с доктором в лазарет, остановилась перед крыльцом.
– На месте, – ответила она закрывшейся за доктором двери и пошла обратно. В задумчивости она развернула карамельку и положила ее в рот.
А дождь и ветер все усиливались и усиливались.
После обеда был тихий час. Вожатые отвели отряды по корпусам и уложили по кроватям. Но не очень-то тихим получился послеобеденный час в тот день, когда приехал новый доктор. Дети – один за другим – схватились за животы и заныли.
Встревоженные вожатые забегали между кроватями, потом побежали к Марии Дмитриевне.
– Что же делать! Что же делать! – разводили они в тревоге руками.
– В лазарет! Всех по очереди! Первый отряд, за ним второй, третий и так по порядку.
Таким образом, в коридоре лазарета образовалась очередь из стонущих детей, держащихся за животы. Им пришлось бежать от корпусов под проливным ливнем, держа над собой куртки и зонтики.
– Может быть, лучше самому доктору пройтись по корпусам? – спросила вожатая первого отряда, в котором были самые маленькие ребята, только что закончившие первый класс.