«Детский мир» Ушинского и западноевропейская учебная литература. Диалог дидактических культур
Шрифт:
В Россию умиление детством приходит после войны 1812 г., но понятия «детский мир» в названиях книжных «подарков для малых деток» всё же до Ушинского не возникает. К.Д. Ушинский выступает в данном случае первопроходцем. Как педагог, он не включает «развлекательные смыслы игры и забавы» в понимание «детского мира», осмысляя Kinderwelt отнюдь не добродушно, по-романтически возвышенно или с юмором, как это происходило на тот момент в немецкоговорящих странах, откуда он постоянно черпал для себя как педагога различные сведения. Для Ушинского, человека эпохи «реализма», «Детский мир» становится наряду с природой тем кумулятивным средством, назначение и роль которого – подталкивать детей к «прилежной учёбе» и выходу из детства. Kinderwelt воспринят российским автором на фоне дидактической и назидательной литературы той же Германии как Kinderzucht, «детские манеры» или «детские приличия», которые становятся своего рода Kindermodel, ведущей напрямую к воспитанности и социализированности. В Германии такой дискурс детства в XVIII столетии находил отражение не только в учебниках и трактатах о воспитании, но и в художественной
Российский Kinderwelt Ушинского начинается с похода в школу уже не столь малых и неразумных детей, каких мы видим в немецких изданиях XIX в., а детей, которых можно убедить оставить всё детское за пределами предлагаемого им учебника и взглянуть на мир по-серьёзному. Отмечая такую особенность этого пособия, Л.И. Поливанов пишет о «грехе Ушинского, делающим и его „Детский мир“ не детским», «силящимся навязать специальный язык науки, и притом с заметным усердием одной науки», т. е. естествознания (см. Поливанов 1876: 95, 98).
Первое знакомство с детским миром
Открытие «Детского мира» в переносном и в прямом смысле начинается первым отделом книги, носящим название, вынесенное в данный подзаголовок. Дети оказываются на дороге в российскую школу. Этот путь призван открыть им постижение «самых простых предметов и малосложных явлений» (Детский мир 2, I). Посвященный школе первый рассказ и две басни из хрестоматии направлены на восприятие школы как цели и центра детского мира и на утверждение в школе порядка учения – без драк, упрямства и лени («Дети в роще», «Играющие собаки», «Два козлика»). Второй текст «Детского мира» посвящён мысленному осмотру школы, пониманию её внешнего и внутреннего вида, назначению и правилам использования каждой вещи из школьного инвентаря, правилам пребывания в школе, общения с её обитателями, видам работы учащихся на уроке, их взаимоотношениям с учителем, необходимости регулярного посещения школы. Четыре главы рассказа «Дети в училище» в своих названиях определяют главные идеи повествования: «Школа», «Товарищи и учитель», «Что делалось в классе», «Что потом делалось в классе и возвращение детей домой». Ученики показаны читающими текст из Священной истории, затем они письменно отвечают на вопросы, воспроизводят выученную дома басню, изучают Закон Божий, занимаются чистописанием. Трудовые недели сменяются воскресным весельем и наоборот.
Повествование идёт от имени двух братьев восьми и девяти лет, сыновей вдовы, имеющей в услужении кухарку. Эта кухарка, выполняя роль античного педагога, отводит детей в школу и забирает оттуда после уроков. «Хороший ученик… должен быть внимателен в классе, прилежно повторять уроки дома, а книги и тетради держать в чистоте и порядке <…> Учитель похвалил детей за внимание и сказал им, что если они всегда будут так же вести себя в классе…то скоро сделаются хорошими учениками <…> Ваня и Коля были мальчики умные и скоро привыкли думать, что всякий хороший человек должен после труда отдохнуть, а после отдыха опять приняться за труд» (Детский мир I, 2–8).
Ушинский советует при работе с рассказом «Дети в училище» использовать наработки, рекомендованные Ф.А.В. Дистервегом (1790–1866) в его пособии «Обучение в детском саду, или Начатки наставления и обучения в народной школе», вышедшем пятым изданием в 1852 г. и переведённым Константином Дмитриевичем как «Начатки детского школьного учения» (1-е изд. – 1861 г.). Методика дошкольного и самого раннего школьного обучения переносится целиком в русский класс, без оглядки на предшкольную подготовку. Ребёнок как бы приносит в школу чистую, по мнению Константина Дмитриевича, доску сознания, начиная осваивать «училище» вместе с учением.
Именно в школе стартует, согласно Ушинскому, умственная работа дитяти. «Прочное начало умственных, словесных и письменных наглядных упражнений» заключается в перечислении одинаковых предметов, окружающих ребёнка, их сравнении, знакомстве с названиями вещей, материалами, из которых они сделаны, и т. п. – то, что Дистервег полагал относящимся ещё к дошкольной деятельности детей, хотя и протекавшей в классной комнате «предшкольной школы», т. е. в старшей группе детского сада (die Klein-Kinder-Schule – дословно – «школе для маленьких детей», такое написание в источнике). Ушинский полагал важным дополнить чтение текста «Дети в училище» изучением окружающего детей реального пространства школы, а также чтением и рассказом басен, выучиванием стихотворений. Этот текст удержался в составе пособия во всех прижизненных изданиях, хотя, по идее, «Детский мир» был рассчитан на 3-й и 4-й год обучения, что особенно стало очевидно для практики с появлением в 1864 г. «Родного слова». Вероятно, ориентация книги для чтения и на домашнее обучение детей в первые, по возрасту школьные, годы обусловила необходимость такого текста, обучающего тому, что есть школа, не с самого начала, как рекомендовал Дистервег. Данный текст не переместился в «Родное слово», остался в «Детском мире».
Времена детства
Следующую часть первого раздела первого тома «Детского мира» занимают четыре очерка о временах года. Традиция размещения данных тем в тематическом каноне начального чтения восходит к первым секулярным европейским учебникам эпохи Просвещения. Главки, разделы о временах года были популярны в немецкоязычных книгах для чтения первой половины XIX столетия (см. Hermanuz, Schah 1843) [20] . Ушинский вполне на немецкий лад, но без отсылки к первоисточникам объясняет, что «перемены времён года прежде всех других явлений природы обращают на себя детское внимание» и описания их «приводят в некоторый порядок
20
Сезоны природной жизни в европейской дидактике XVIII–XIX вв. ассоциировались именно с жизнью детей как наиболее близких природе человеческих существ и возрастов. Такое представление господствовало в детской литературе вообще (см. о Круммахере в этой главе).
Воспитание через пробуждающееся в детях чувство природы – одна из замечательных педагогических утопий XIX в. Рассказы о временах года выстроены Ушинским как познавательные статьи, в которых излагаемые по возможности лёгким языком сведения перемежаются иногда обращёнными к читателю вопросами. Вот, к примеру, как строятся отрывки о птицах: «Зимою гораздо менее птиц в лесах… Многие птицы улетают на зиму в тёплые края, иногда за тысячи вёрст. Ласточки, грачи, дрозды, жаворонки, соловьи покидают нас ещё с осени. Дикие гуси, утки, лебеди ещё с осени тянутся по небу с севера на юг длинными вереницами. Они очень хорошо чувствуют, что чем южнее, тем теплее, и ищут таких стран, где не бывает зимы. (Знаете ли вы, какие это страны?) Таких птиц называют перелётными. Галки, вороны, сороки, тетерева, рябчики зимуют с нами и потому называются зимующими. Остаются также и воробьи в своих тёплых гнёздах… Весна… Птиц вместе с весною появляется множество. (Откуда они возвращаются к нам? Почему они улетают на зиму?) Первые прилетают грачи и криком своим напоминают, что весна началась. Они появляются почти всегда около 9 марта. Но вот и жаворонок, поднявшись высоко в воздух, запел свою звучную песню. Быстрые, острокрылые ласточки прилетают несколько позже. Скворцы, дрозды, кулики, дикие голуби, кукушки появляются одни за другими и населяют поля, леса и рощи, недавно ещё безмолвные» и т. д. (Детский мир 1, 8–11).
В круг природы вписана и деятельность человека. По ощущению естественной связи этих тем или по образцу других, более ранних европейских пособий (полный круг знакомства Ушинского с которыми ещё предстоит выяснить) в первом и во втором издании «Детского мира» изрядное место уделено строению и возможностям человека [21] . Текст «О человеке», представляющий собой сильно расширенный вариант из пособия Е.О. Гугеля, завершает первый отдел первого тома данного учебника. Во втором издании он сильно сокращён, часть материала переведена в «Статьи по естественной истории», отдел третий второго тома пособия. Первый том учебника во втором издании даёт сведения о форме тела и названиях его частей, о телесных чувствах, внутренних и наружных органах, о скелете и костях, мускулах, кровеносных сосудах (жилах), способностях человека (дар слова, память, воображение, ум, «душевные внутренние чувства»: удовольствие, благодарность и т. д., совесть, воля, вера в Бога, желание стать лучше, т. е. умнее и добрее). Гимном человеку, наиболее лёгким из-за наглядности предмета, заканчивается первый отдел. Начиная с шестого издания и далее раздел «О человеке» дополнится поэтическим описанием единства человеческого организма («Чудный домик»).
21
Рассмотрение строения, способностей и возможностей человека мы видим уже в немецких пособиях XVIII в. (Пискунов 1960: 99–100).
В итоге: становясь людьми, покидаем детство
Человек служит переходным объектом к изучению всех других природных созданий – животных, птиц, рыб, земноводных, пресмыкающихся, беспозвоночных, растений, неорганических тел. «Детский мир» становится для детей начальной ступенькой в познании природы, хотя к шестому изданию удельный вес естествознания сильно уменьшится за счёт географии, истории, художественных произведений. Темой человека завершается «первое знакомство с детским миром» – так называется рассмотренный нами раздел учебника. Наступают более детальные, «второе и последующие» знакомства с «детским миром» как содержанием того, что необходимо знать детям на третьем и четвёртом году обучения. Из собственно учебника тема детства и детского мира после первого отдела уходит. Даже разговоры отца с сыном в последнем отделе второго тома учебника, имеющим знаковое название «Первые уроки логики», уже не касаются тем детства. Оставленное в роще по дороге в школу детство продолжается преимущественно в пределах хрестоматии, где есть не только рассчитанный на детское восприятие рассказ о том, как органы тела перессорились друг с другом, а потом помирились [22] , но и рассказы собственно о детях («Брат и сестра», «Любопытство») или о детях и взрослых («Персики», «Гуси», «Раскаяние», «Паук», «Грядка гвоздики»). Они присутствуют и в хрестоматии ко второй части «Детского мира»: «Овсяный кисель», «Утро на берегу океана», «Воспитание», «Истинно христианская жизнь» – но в самой второй части практически отсутствуют.
22
«Чудный домик» и «Органы человеческого тела» – два текста на весь учебник, впрямую соединившие литературу и тему телесности. В аналогичные немецкоязычные пособия их включали гораздо больше, по-своему стремясь создать гармоничный баланс интеллектуального, духовного и морального воспитания. (См. Wander 1845: 146).