Детский остров. В куриной шкуре. Предсказатель прошлого. Последние драконы (сборник)
Шрифт:
– Простите, – сказал комиссар Милодар, – простите за вторжение, однако нас привело к вам чувство долга.
– Ой, конечно же, садитесь, – сказала Ко, откладывая Достоевского в сторону. – И вы, госпожа Аалтонен, присаживайтесь. Мы вас ждали.
Говоря так, Ко сквозь опущенные ресницы разглядывала комиссара.
Комиссар Милодар был невелик ростом, отчего многим людям казался схожим с небольшой хищной птицей, допустим, соколом. Этому способствовало и то, что его крупный крепкий нос чуть загибался к концу, создавая впечатление клюва. Небольшую
Ко невольно насторожилась.
Но тут комиссар засмеялся, и лицо его, такое жесткое и даже суровое, удивительным образом преобразилось. Тонкие лучики побежали от уголков глаз, по-клоунски загнулись углы тонких губ, даже нос потянулся кончиком кверху – милее и добрее Ко не приходилось видеть человека.
Осторожнее, приказала себе Ко, которая, несмотря на малый жизненный опыт, отличалась наблюдательностью и недоверчивостью ко взрослым. Сверстники могли быть друзьями, взрослые, почти без исключения, относились к сиротам настороженно, опасливо и неискренне. Даже если при этом мило улыбались.
– Вероника! – воскликнул комиссар, подходя к ее кровати. – Я пришел помочь тебе. Лежи, лежи, не поднимайся, у тебя нервный срыв. Мой долг тебе помочь.
Вероника открыла синие глаза – они оказались у нее такими же, как у Ко. Только у Ко они были поярче и повеселее.
– Чем же вы мне поможете, господин, имя которого мне забыли сообщить?
– Ах, это мое упущение! – воскликнула добрая госпожа Аалтонен. – Я не представила вам комиссара Милодара, одного из руководителей ИнтерГпола, который расследует дело о нападении на тебя, дорогая Вероника.
– Как приятно, что обо мне беспокоятся такие высокие начальники, – ответила Вероника. – Но я ничем вам не могу помочь. Я находилась в припадке лунатизма, а когда очнулась, то рядом со мной была госпожа Аалтонен. Она вам все и расскажет.
– Она мне все рассказала, – признался комиссар. – Но как вы можете догадаться, ее рассказ меня не удовлетворил. Так что придется выслушать и вашу версию. Гарантирую полную конфиденциальность. То есть тайну исповеди.
– Мне выйти? – спросила Ко.
– Наоборот, мне вы нужны, как лакмусовая бумажка. Я буду слушать, что говорит Вероника, и поглядывать на вас. И по вашему лицу, может, смогу определить, когда Вероника говорит правду, а когда лжет.
– Ну тогда я точно уйду! – Ко отбросила книгу и вскочила.
«Ого, – подумал Милодар. – Сейчас в ней, наверное, метр восемьдесят. И она еще не перестала расти. Чертова акселерация! Когда же она прекратится? Все девушки выше меня ростом!»
– Ты испугалась, что Вероника будет врать мне? – спросил Милодар, не скрывая усмешки сатира.
– Нет,
– Оставайся, Ко, они хотят нас запугать, – попросила Вероника.
– Ничего подобного! – возмутилась госпожа Аалтонен.
– Как мне все это надоело! – Вероника не обратила внимания на возглас директрисы. – Сплошные допросы, подозрения, преследования! Не успеешь влюбиться, как вокруг уже начинают принимать меры!
Она была в тот момент удивительно хороша. Синие, как аквамарины, глаза излучали ослепительный гнев, ресницы превратились в стаи черных стрел, нацеленных в сердца обидчиков, черные кудри разметались по плечам, щеки порозовели, а нос побелел.
Милодар терпеливо ждал ответа, а для этого Вероника должна была успокоиться. Когда девушка успокоилась, она сказала:
– Все было бы хорошо, если бы за мной не следили.
– Сомневаюсь, – вдруг вмешалась в разговор Ко. – Ты же сама говорила, что в последнее время Джон стал каким-то нервным, агрессивным.
– Я бы не посмела войти в сторожку, – произнесла директриса, – если бы вы, Вероника, не взывали о помощи изнутри.
– Я взывала о помощи совсем не для того, чтобы мне ее кто-нибудь оказывал. Неужели вы, прожив долгую жизнь, до сих пор об этом не знаете?
– Я знаю, что я должна верить людям, – ответила госпожа Аалтонен со свойственным ей чувством собственного достоинства. – Если мне кричат «помогите!» – я спешу на помощь.
– А если он утонул на самом деле? – спросила Вероника. Глаза ее наполнились хрустальными слезами, высокая грудь нервно вздымалась. – Кто будет нести ответственность?
Директриса была в растерянности. Она лишь захлопала белыми ресницами, развела руками. Но на помощь ей пришел комиссар Милодар.
– Я полагаю, – сказал он, выходя на середину комнаты, чтобы лучше разглядеть портрет Джона Грибкоффа, – что ответственность за его смерть несет гора Эверест. Ладожское озеро тут ни при чем.
– Почему? – удивилась Вероника.
– Потому что, надеюсь, вашего Джона в свое время надежно похоронили. Или вы будете утверждать, что он – привидение?
– Я не знаю…
– Ваши сказки годятся лишь для романтических девиц и доверчивых дам-учительниц. Вы даже толком не продумали свою ложь, – сказал комиссар. – Вы не готовы к допросу. А я сейчас попрошу всех выйти из комнаты и начну допрашивать вас одну так, как это принято в ИнтерГполе, когда мы имеем дело с особо опасными инопланетными преступниками.
– Ой, не надо! – взмолилась Вероника.
– Вы не посмеете! – воспротивилась директриса. – Она еще почти ребенок!
– Мы убежим, – заявила Ко. – И будем жить в лесу. Пускай нас сожрут комары.
Милодар с интересом взглянул на подругу Вероники. Помимо того, что у них глаза были одного цвета, они были схожи стройными гибкими фигурами и высоким ростом. Но Милодар никак не мог решить, какое сочетание ему больше нравится: синие глаза и черные локоны Вероники либо пшеничные кудри и васильковые очи Ко.