Детский сад-10
Шрифт:
– А не вывернуть ли нам её?
Мальчишка-некромант и его друзья аж вскинулись: преображение формулы не закончено? И затихли в новом внимании: что там будет далее?
– У нас формула жеста, снимающего магию с живого существа, - медленно, будто напоминая себе самому, выговорил Перт.
– Формула, которая даёт возможность не обращать внимания на любую защиту противника. Пробивает её, используя серую, древнюю магию… Согласен. Нужно вывернуть её и укрепить собственную защиту…
– Чтобы наравне драться с ними, - спокойно закончил Ильм.
– Наравне не получится, -
– Мы сильней. Будем. Как только получим равные условия.
Пока взрослые размышляли, с чего начинать преобразование, старшие братства резко обернулись друг к другу: нагрелись браслеты. Сначала на связь вышел Колин, сообщив, что в Тёплой Норе всё спокойно. Затем появился Мика. Вот уж чьи новости оказались ошарашивающими: Дроку не понравилось, что найдена формула убийственного магического жеста; и Дрок знает, что именно происходит в пригороде! А дальше Мика поведал, что Белостенные окружают пригород, изолируя его так, чтобы никто не проскочил его границы. И мальчишка-вампир отключился - очень поспешно: кажется, Дрок обратил внимание, что он, возможно, мысленно разговаривает с братьями.
Мирт и Коннор переглянулись, когда Эрно, которому быстро пересказали мысленную беседу, с недоумением спросил:
– А разве такое возможно? Ну, изолировать пригород? Он же… огромный!
Помолчав, братья снова переглянулись, вспоминая переливающуюся призрачно-разноцветными бликами непроходимую (Мика утверждал, что проходимую!) стену. Они наблюдали за ней, когда пытались найти лазейку в город для Каи, который страстно мечтал попасть в город, к старшему брату.
– Белостенные изолировали город во время войны. А город гораздо больше, чем пригород, даже если учитывать поселения эльфов по обоим берегам реки. Так что Белостенным и впрямь под силу…
– Горо-од, - отстранённо протянул Эрно, глядя куда-то в пространство - наверное, вызывал в воображении тот город, о котором знал в редкие выезды за пределы пригорода. А потом будто опомнился.
– И смысл в том, что они его изолируют? Они же пользуются традиционной магией!
– Мика ссказал, что Дрок велел вс-сем х-храмовникам перейти на с-серую, - уточнил Хельми. И тут же покачал головой: - Никогда не думал, что эльф-фы могут пользоватьс-ся с-серой магией.
– Начинали-то они именно с неё, - откликнулся Коннор, который продолжал следить за магами, спорившими над формулой.
– Это потом, когда древние заклинания становились всё проще, начали очищать серую до сегодняшней. Мирт, подойдёшь к Перту предупредить его об изоляции пригорода?
– Почему не ты?
– Я записываю все варианты того, что они делают с формулой.
– Потом пос-смотрим, да?
– оживился Хельми.
– Я не догадалс-ся запис-сать, да и некуда, а запоминать не х-хочетс-ся.
Мирт встал с места и осторожно подошёл к Перту, который сначала недовольно оглянулся на него - Коннор вообще ожидал, что храмовник рявкнет на мальчишку-эльфа, отвлекающего от жизненно важного для всех дела. Но, услышав первые же слова Мирта, обернулся к нему всем корпусом. Даже Трисмегист застыл, а потом,
И, кажется, эта информация для обоих магов стала вдохновляющей. Они так яростно набросились на формулу, так отчаянно жёстко начали преображать её, что Коннор чуть не рассмеялся смешной и глупой мысли, возникшей при этом зрелище: не стало ли им обидно, что Дрок знает, а они - нет? И непроизвольно прошептал вслух:
– Интересно, кто старше - Дрок или Трисмегист?
– Дрок, - ответили над головой.
Мальчишки оглянулись на незаметно подошедшего к ним Ильма. А тот стоял спокойно и следил за работающими магами. А потом добавил:
– И, если вы логично спросите, почему Дрок сразу не понял, что происходит в пригороде, то ответ будет тоже логичным: он в основном кабинетный учёный. И становится бойцом только тогда, когда обстоятельства вынуждают его к этому.
– До недавнего времени я думал, что Трисмегист - тоже кабинетный, - уже насторожённо сказал Коннор.
– Нет, - покачал головой Ильм.
– Трисмегист никогда им не был. Ему нравилось знать всё - и это всё практически пускать в ход. Хотя бы в качестве эксперимента. Он ближе к нам - к Белостенным, которым частенько приходится пускать в ход оружие, магическое или иное - всё равно.
– Тогда как это всё в Трисмегисте согласуется с тем, что он ушёл из города во время войны?
– напористо спросил мальчишка-некромант.
Немного помолчав, Ильм пожал плечами.
– Я понял, что ты имеешь в виду… И тоже думал об этом. Есть только одно объяснение. Трисмегист ведь логик-прорицатель. Он смотрит на события - и видит последовательное будущее. Возможно, он предвидел, что именно ему в ту войну вмешиваться нельзя. Он иногда слишком… напорист. И мог пустить в ход нечто такое, что, может, и решило бы ход войны с машинами, но… подпортило бы мир. Поэтому он и ушёл, страшась сделать нечто такое, что разрушило бы город.
– Слишком расплывчато, - пробормотал Коннор.
Ильм внезапно для мальчишек еле слышно фыркнул.
– Ты его любимый ученик. Спроси напрямую. Мне тоже интересен его ответ.
Коннор только скривился на это предложение, а мальчишки, смотревшие на него в эту минуту, рассмеялись. Ильм же только улыбнулся и отошёл.
– Спросить я у него не спрошу, - уже спокойно сказал Коннор, - но Ивара выручу. Иначе брат обидится на меня.
– Ты так боишься этого?
– поддел его Мирт.
– Его обиды?
– Мы поссорились перед войной, - рассеянно сказал Коннор, начиная убирать заклинание сна, навешенное Трисмегистом на Ивара.
– А сейчас мы снова в трудных условиях. И пока неизвестно, чем всё закончится… Не хотелось бы, чтобы обида Ивара в такие часы на меня стала бы плохой традицией между нами.
– Ты вспомнил?
– осторожно спросил Мирт, и мальчишки затаили дыхание.
– Вспомнил, что было до аварии? И… Ты помнишь обе свои жизни?
– Помню. Говорить не хотелось, потому что боялся, что это состояние будет недолгим. Но вы сами видите - я до сих пор… - он смущённо улыбнулся, - больше не уходил в того, прошлого.