Детство Иисуса
Шрифт:
В сгущающихся сумерках, молча, они возвращаются в квартиру. Инес уходит вперед. Она явно рассержена или огорчена – почти не смотрит на него. Он винит Элену, что та его подтолкнула, винит и себя. До чего это грубо – так себя предлагать! Будто он предлагает прочистить трубы!
Он догоняет ее, берет за руку, поворачивает к себе.
– Это непростительно, – говорит он. – Извините меня. Пожалуйста, простите.
Она не произносит ни слова. Будто выточенная из дерева, стоит она, руки вдоль тела, ждет, чтобы он отпустил ее.
Из окна над ними они слышат мальчика:
– Инес! Симон! Сюда! Сеньор Дага пришел! Сеньор Дага пришел!
Он ругается про себя. Если она ждала Дагу, почему не предупредила? Что она вообще в нем нашла – с этой его вальяжной походочкой, вонью помады для волос и плоским гнусавым голосом?
Сеньор Дага пришел не один. С ним его миловидная девушка, наряженная в белое платье с ошеломительно красными оборками, тяжелые серьги в форме колес фаэтона, что колышутся под шаг. Инес приветствует ее с ледяной сдержанностью. Дага же чувствует себя как дома, похоже: он валяется на кровати и никак не развлекает свою девушку.
– Сеньор Дага хочет взять нас на танцы, – объявляет мальчик. – Можно мы пойдем танцевать?
– Нам сегодня нужно в «Ла Резиденсию». И ты это знаешь.
– Я не хочу в «Ла Резиденсию»! Там скучно! Я хочу танцы!
– Никаких танцев. Ты еще маленький.
– Я умею танцевать! Я не маленький! Я покажу. – И он кружится по комнате – в мягких голубых туфлях ступает легко и не без изящества. – Вот! Видела?
– Ты не пойдешь на танцы, – говорит Инес твердо. – За нами заедет Диего, и мы отправимся с ним в «Ла Резиденсию».
– Тогда сеньор Дага и Фрэнни тоже поедут!
– У сеньора Даги свои планы. Мы не рассчитываем на то, что он их оставит ради нас. – Она говорит так, будто Даги нет в комнате. – Кроме того, ты отлично знаешь, что в «Ла Резиденсию» посторонним нельзя.
– Я посторонний, – возражает мальчик. – Мне можно.
– Да, но ты – другое дело. Ты мой ребенок. Ты светоч моей жизни.
Светоч моей жизни. Вот это да, сказать такое в присутствии чужих людей!
А вот и Диего, и второй брат – тот, что никогда рта не открывает. Инес встречает их с облегчением.
– Мы готовы. Давид, собирайся.
– Нет! – говорит мальчик. – Не хочу ехать. Хочу праздник. Можно нам праздник?
– Не время для праздника, нам нечего предложить гостям.
– Это неправда! У нас есть вино! В кухне! – И он вмиг вскарабкивается на кухонный шкафчик и тянется к верхней полке. – Видите! – кричит он, победно показывая бутылку. – У нас есть вино!
Побагровев, Инес пытается отнять у него бутылку.
– Это не вино, это херес, – говорит она, но мальчик от нее ускользает.
– Кто хочет вина? Кто хочет вина? – распевает он.
– Я! – говорит Диего.
– И я! – говорит его молчаливый брат.
Оба смеются –
– И я!
Емкостей для питья на шестерых не находится, и мальчик идет по кругу с бутылкой и стаканом, наливает каждому и торжественно дожидается, пока стакан не опорожнят.
Подходит к Инес. Та хмурится и отвергает стакан.
– Пей, – повелевает мальчик. – Я нынче царь и велю тебе пить!
Инес пригубливает по-дамски.
– Теперь я, – объявляет мальчик, и никто не успевает его остановить – он подносит бутылку к губам и делает щедрый глоток. Мгновение он торжествующе оглядывает собравшихся. А затем давится, кашляет и плюется. – Гадость какая! – Он задыхается. Бутылка падает у него из рук, сеньор Дага ловко спасает ее.
Диего с братом валяются от хохота.
– Что с тобой, Царь благородный? – вопит Диего. – Ты как в чаду, и пьешь ты шатко? [2]
2
Пер. М. Лозинского.
Мальчик отдышался.
– Еще! – кричит он. – Еще вина!
Если Инес не собирается предпринять хоть что-нибудь, пора вмешаться ему, Симону.
– Ну хватит! – говорит он. – Уже поздно, Давид, нашим гостям пора.
– Нет! – говорит мальчик. – Не поздно! Я хочу сыграть. Хочу сыграть в «Кто я?».
– Кто я? – говорит Дага. – И как же в это играют?
– Нужно сделать вид, что вы – кто-то, и все будут угадывать, кто. В прошлый раз я делал вид, что я – Боливар, и Диего тут же угадал, правда, Диего?
– А расплата какая? – спрашивает Дага. – Какая тебе будет расплата, если мы угадаем?
Мальчик, похоже, смущается.
– Когда-то мы в это играли, – говорит Дага, – и если кто-то угадывал, нужно было выложить тайну – самую сокровенную тайну.
Мальчик молчит.
– Нам пора, на игры нет времени, – робко говорит Инес.
– Нет! – говорит мальчик. – Хочу в другую игру. Хочу «Правду или последствия».
– Так-то лучше, – говорит Дага. – Расскажи нам, как играть в «Правду или последствия».
– Я задаю вопрос, а вам надо отвечать, врать нельзя – только правду. Если говорите неправду – расплата. Хорошо? Я начинаю. Диего, у тебя зад чистый?
Воцаряется тишина. Второй брат краснеет, а затем взрывается могучим хохотом. Мальчик счастливо смеется, кружится, танцует.
– Ну же! – кричит он. – Правда или последствия!
– Играем один кон, – снисходит Инес. – И больше никаких грубых вопросов.
– Никаких грубых вопросов, – соглашается мальчик. – Теперь опять моя очередь. Вопрос к… – он оглядывает комнату, их, одного за другим, – мой вопрос к… Инес! Инес, кто тебе нравится больше всех на свете?