Детство Лермонтова
Шрифт:
Сестра тетушки сказала, улыбаясь:
— Ого, как строго рассматривает себя маленький Арсеньев!
Миша смутился, отошел от зеркала и сурово им ответил:
— Извините, я не Арсеньев, я Лермантов.
Сестра тетушки спохватилась и обратилась к Екатерине Аркадьевне:
— В самом деле, он же внук Елизаветы Алексеевны.
Она обняла мальчика, посадила его к себе на колени, приласкала и обратилась к сестре по-французски:
— Какого Лермантова? Генерала?
Мальчик понял и, дрожа от обиды, произнес:
— Мой отец — капитан в отставке. Он очень красивый. Таких
Губы ребенка судорожно сжимались, и он делал усилия, чтобы не разрыдаться.
Екатерина Аркадьевна, желая загладить неловкость сестриных слов, защебетала:
— Для чего мальчику красота? Самое главное — ум. Надо усердно учиться. Ты хорошо рассуждаешь. Брат Александр говорил, что ты будешь философом!
Услышав разговор, бабушка вышла из комнаты, и родственницы стали восхищаться срезанными цветами и разговаривать о фамильном сходстве. Но Мишу очень огорчило, что его назвали Арсеньевым, — он долго не мог забыть этот разговор.
После завтрака дети убежали играть, а Миша, желая получить обещанные книги, остался. Тетушка же, забыв о том, что она должна дать ему книги, и думая больше о своих делах, стала жаловаться, что Дмитрий собирается оставить военную службу под влиянием своих друзей — масонов.
— Беда от этих масонов! Все знают, что в их ложах ведутся разговоры не столько о божественных откровениях, сколько политические. Дмитрий — мечтатель. Он объявил мне, что намерен дать волю нашим крестьянам. Мы долго ссорились из-за этого. Тогда Дмитрий перестал при мне вести разговоры на эту тему, и я чувствую, что он что-то от меня скрывает… Его друзья — прекрасные молодые люди, однако они ведут вольнолюбивые разговоры, запираются в кабинете, чтобы никто их не подслушивал, и иной раз спорят напролет целые ночи!..
Арсеньева ахнула:
— Неужели их много, таких вольнодумцев?
— Очень! Хотя бы Михаил Александрович Фонвизин. Дядя его сочинил комедию «Недоросль» и прославился тем, что обличал своей сатирой грехи дворянства. Племянничек, видно, задумал идти по его стопам и живо интересуется вопросами политическими. Он очень дружен с Иваном Ивановичем Пущиным, другом Пушкина, — оба известные вольнодумцы!
Сестра тетушки вставила свое словечко:
— Сейчас слово «оппозиция» входит в моду. Государь Александр Павлович еще высоко поддерживает свой престиж в Европе, но часто раздаются голоса недовольства. Даже стихотворцы стали интересоваться политикой! Молодой поэт Пушкин написал стишок про нашего царя — ноэль — и эпиграмму.
Миша не удержался и захохотал, а взрослые вздрогнули. Арсеньева сказала недовольно:
— Ты зачем тут, Мишенька? Ступай-ка играть с детьми.
— Я жду книг.
— Некогда теперь! Придешь потом.
Ласкаясь, мальчик взял руку бабушки, поцеловал и косолапо побежал посвистывая.
Верещагина заговорила, закатывая глаза:
— Как я испугалась! Я думала, что это посторонний! Счастье, что Миша еще ничего не понимает, ведь он так мал… Однако, — добавила она, с удивлением поднимая брови, — когда он говорит или смеется, то кажется, что он во всем разбирается.
— Пять.
— Только пять? Удивительно!
Екатерина Аркадьевна встала, огляделась, даже заглянула под диван, чтобы убедиться, что Миши там нет, и стала опять говорить о муже, о том, что он в Южной армии очень подружился с Павлом Ивановичем Пестелем.
Пестель — сын сибирского генерал-губернатора, человек выдающихся способностей. Но беда в том, что Пестель недоволен политикой правительства. Он дружен с Николаем Ивановичем Тургеневым, а тот однажды публично высказался, что находит нужным ввести в России республику. Дмитрий пишет, что Пестель интереснейший собеседник… Недаром он так похож лицом на Наполеона.
Разговор перешел на русскую действительность, и сестры согласились, что Пестелю недаром пророчат блестящую будущность — так он талантлив.
В это время подошел Миша и вопросительно поглядел на бабушку, и та ему объяснила, что есть один офицер Пестель, очень похожий лицом на Наполеона, но его портрета здесь нет.
В таких и подобных этому разговорах прошло несколько дней, наконец Арсеньева надумала уезжать.
Глава VI
У отца в Кропотове
Из Москвы возвращались домой веселые и довольные, везли с собой целый воз разных покупок: книги, краски, сласти, игрушки… Накупили про запас того, чего не достанешь в деревне: чаю, сахару, конфет, пряностей, привозных редкостей.
В дороге Миша заинтересовался вопросом: сколько же у бабушки родственников? Он терпеливо выслушал, как она их пересчитывала. После того он задал вопрос: только ли это бабушкины родственники, но и папины, и мамины, и его?
— Это родственники мои и маменьки твоей, а значит, и твои. А родных у твоего отца мало, и знать их я не желаю.
Воцарилось молчание, и длилось оно до тех пор, пока Арсеньева не услышала рыдания. Оскорбленный мальчик долго крепился и сдерживался, но не выдержал. Арсеньева, чувствуя, что она виновата перед ребенком за опрометчиво и жестоко сказанное слово, поняла, что ее злословие огорчило внучонка до глубины души, и всячески старалась загладить свою вину, но Миша не сдавался:
— Почему ты не любишь папу? У тебя был плохой отец, а ты ведь его любила!
— Что такое? — едва выговорила Арсеньева, потрясенная этим замечанием. — С чего ты взял, что у меня был плохой отец?
Но Миша напомнил, что сестра тетушки говорила, что он брал какой-то откуп и нечистыми руками зарабатывал деньги.
Бабушка разволновалась и басом заворчала что-то невнятное. Семейный мир был нарушен. Миша стал плаксивым, мрачным и молчаливым. Этого больше всего боялась бабушка. Она задумалась, чем бы задобрить внука.
— Мишенька! Ты бы хотел повидать своего отца и его родных?
Миша вздрогнул от неожиданности и угрюмо ответил, что пусть бабушка не говорит больше о его отце, а обнимается со своими Столыпиными. Распалясь, он сказал, что, как только вырастет, он будет ездить только к своим родственникам Лермантовым, а бабушка пусть ездит к своим.