Дева и чудовище
Шрифт:
— Неужели?! — глаза графа с яростью сверлили юношу, и тот сжался под этим гневным взглядом, как сдувшийся шар. — Вы прощаете его, сударыня?
— Да, да, прощаю…
Губы графа зловеще изогнулись, но Эллис уже знала, что так он улыбается.
— Что ж… Пусть живёт… Я и не собирался его убивать, ведь он мой гость. Я хотел только напугать и, по-моему, это удалось…
Брисс, и правда, стоял бледный и дрожащий, как осенняя былинка.
— Не соизволите ли попросить у дамы прощения, сударь? — грозно вопросил граф. — Хотя миледи простила
— П-простите, с-сударыня… миледи… — губы Брисса дрожали, и он заикался от страха. — Нижайше прошу простить… моё недостойное поведение… Я больше не буду… — закончил он совсем по-детски.
— Конечно, не будете, сударь, — усмехнулся граф, и от его улыбки Брисс едва не грохнулся в обморок. — Сейчас же покиньте мой дом, и больше никогда не приходите сюда без специального вызова. Отныне вы здесь нежелательная персона.
Брисс неуклюже поклонился, и, втянув голову в плечи и опустив глаза, чтобы не встречаться взглядами со знакомыми, поспешил вон из зала. Граф взял Эллис за руку и подал знак музыкантам. Вновь зазвучала музыка и бал продолжился. Но танцующих было мало, в основном, молодёжь. Старшее поколение, собравшись группками, обсуждали происшествие. Никто ничего толком не знал, но уже родились и поползли слухи, один невероятнее другого.
К Эллис робко приблизилась Люсиль и, отвесив глубокий поклон, тихо спросила:
— Можно вас на несколько слов, миледи?
Граф покосился на юную леди Айскин, но не стал возражать. Эллис спустилась к бывшей подруге и отошла с ней в сторонку.
— Ради всех святых, миледи, скажите, что произошло? — умоляюще вопросила девушка. — Мама в шоке… Её чуть удар не хватил, когда Его Светлость вынул кинжал.
— Можете обращаться ко мне по имени, — улыбнулась Эллис. — Ведь мы подруги… Были, во всяком случае.
— О, да, были… — грустно вздохнула девушка.
— Что же нам мешает остаться ими и впредь? Почему вы не навещали меня?
— Я… — девушка потупилась. — Я не знала, можно ли… И мама не разрешала… О графе ходят разные дурные слухи…
— Вот именно, слухи! В них нет ни слова правды! Милорд — милейший и добрейший человек, если его не сердить…
— Но он чуть не убил Брисса! Все это видели… Если бы не вы…
— Да, он вспыльчив… Это его самый большой недостаток. Он любит меня и защищает… Граф не терпит, если ко мне относятся пренебрежительно или обижают. Тогда в него словно демон вселяется!
— Граф любит вас? — недоверчиво протянула Люсиль.
— Души не чает! — довольно улыбнулась Эллис.
— А вы его, Эллис? — осторожно спросила подружка.
— Я обожаю его!
— Но… Он такой…
— Вы хотите сказать, уродливый?
— Нет! Нет! — испуганно затрясла локонами леди Люсиль.
— Я не замечаю его уродства… Для меня он просто мужчина. Добрый, любящий, верный, надёжный… Моя защита и опора.
Люсиль смотрела на подругу широко открытыми глазами, а затем медленно кивнула.
— Понимаю…
— И душа у
— Мне удивительно это слышать. Но… Не повлияет ли сегодняшний инцидент на нашу семью? Граф очень рассердился… Прошу вас, Эллис, замолвите за нас словечко… Мы не хотим попасть в немилость…
— Хорошо, — успокоила подругу графиня. — Я попрошу супруга не сердиться на вас и вашу матушку… А вы, Люсиль, навещайте меня хоть иногда.
— О, да, конечно! — обрадовалась леди Люсиль. Затем наклонилась к подруге и лукаво шепнула: — Я скажу маме, что это ваш приказ… Я буду приезжать к вам раз в декаду, всё-таки дорога не близкая…
— А вы приезжайте на несколько дней. Я выделю вам собственную комнату в моих покоях.
— Тогда я обязательно приеду на днях! — пообещала девушка.
Подруги расцеловались и расстались. Их милые отношения не ускользнули от взглядов пристальных наблюдателей, и по залу поползли новые слухи.
12
Бал подходил к концу. Объявили последний танец, в котором дамы приглашали кавалеров. По обычаю, бал заканчивала виновница торжества, ей предоставлялось исключительное право выбора.
Когда церемониймейстер объявил «дамский танец», граф посмотрел на супругу и сказал:
— Только не меня, дорогая… Вы же знаете, какой я танцор.
— Я могу пригласить другого мужчину?
— Любого, какого пожелаете. Это ваш праздник, дитя моё.
Музыка заиграла, но никто не тронулся с места. Все в ожидании смотрели на графиню. Эллис медленно встала и так же не спеша спустилась в зал. Она рассеянно поглядывала по сторонам, и вдруг заметила лорда Дометиана, беседовавшего со своим братом. Она вспомнила, что мужчина ни разу не пригласил её на танец, хотя другие молодые люди едва не дрались за право потанцевать с графиней.
Когда Эллис приблизилась к Эвильсонам, все трое склонились в вежливом поклоне.
— Лорд Дометиан?
— К вашим услугам, миледи, — с готовностью откликнулся тот, поднимая на госпожу красивые блестящие глаза.
— Я приглашаю вас на танец, — произнесла Эллис, слегка смутившись от восхищённого взгляда, каким смотрел на неё мужчина.
— Я счастлив, моя госпожа.
Он взял девушку за руку и вывел в середину зала. Они повели первый круг, и вскоре за ними выстроились другие пары.
— Сударь, почему вы ни разу не пригласили меня? — поинтересовалась девушка.
— У вас было достаточно богатых и знатных кавалеров, куда мне до них!
— Вы так низко себя цените?
— Сударыня, мой род старинный, но обедневший… Земли и замок достались старшему брату. Я же просто нищий… Даже родовое имя мне не досталось. Я прекрасно осознаю своё положение.
— А… моё?
— Ваше? — удивился Дометиан. — Оно очень высокое… Вы — моя госпожа.
— Разве вы не слышали, что я безродная сирота, воспитанная в чужом доме и поставленная в положение рабыни?