Девчонки и любовь
Шрифт:
Чувства миссис Хендерсон были куда более конкретными.
– Надин, думаю, тебе нужно взять из аптечки пластырь и заклеить это безобразие, – сказала она холодно. – Мне не доставляет никакого удовольствия на него смотреть. Надеюсь, ты осознаешь, насколько необдуманно поступила, позволив кому-то такое с собой сделать? Это свидетельство неуважительного к себе отношения. Не говоря уж о серьезном риске инфекционного заражения.
– Да вам просто завидно, – тихо буркнула в ответ Надин.
Однако была услышана и
Миссис Хендерсон оставляет нас одних дописывать фразы, а сама убегает следить за тренировкой по хоккею.
– Не понимаю, почему мне нельзя взять и уйти, если я уже закончила со своей писаниной, – возмущается Надин.
– Она просила подождать до ее возвращения.
– Бред какой-то. Она не имеет права делать мне замечания насчет моего внешкольного времяпрепровождения, – говорит Надин, ковыряя пластырь на шее.
– А что твои родители сказали, когда увидели засос?
– Ты что, спятила? Дома я замотала вокруг шеи платок, чтобы они не заметили. Если они узнают про Лиама, мне крышка.
– Послушай, Надин, – говорю я.
– Чего? – отзывается Надин, даже не глядя в мою сторону. Она достает из рюкзака глянцевый журнал и лихорадочно перелистывает страницы.
Раньше Надин терпеть не могла глянец. Читала только любительские музыкальные издания и книги ужасов. А теперь читает рубрику полезных советов для девочек с таким видом, будто от этого зависит ее жизнь.
– А как это – получить засос? Что ты почувствовала?
Надин пожимает плечами.
– Ты сама захотела, чтобы он это сделал?
– Ну, он-то хочет от меня гораздо большего.
– И… ты ему это позволяешь?
– Ну, кое-что, – уходит от ответа Надин. – Послушай, только не рассказывай об этом никому, ладно? Даже Магде, – просит она после недолгой паузы. Хотя нас в классе всего двое, она перешла на шепот.
– Надин! – изумленно восклицаю я.
– А что такого? – отвечает Надин. – Если честно, Элли, то ты ведешь себя совсем как ребенок.
– Вовсе нет.
– Все занимаются этим со своими парнями.
– Так уж и все?
– Ну, разве что кроме вас с Дэном, – категорично замечает Надин.
Я пытаюсь представить себе такого рода близость с обоими «своими» Дэнами. Когда я представляю себя с воображаемым Красавчиком Дэном, то чувствую, как у меня учащается пульс. Когда представляю, что делаю это с реальным Дэном, то чуть не лопаюсь от смеха.
– Чего ты улыбаешься? – спрашивает Надин. – Выходит, вы с Дэном все же занимались всякими глупостями?
Вот именно: как раз глупостями-то мы с ним и занимались!
– Случая как-то подходящего не представилось, – бормочу я. – Мы же с ним теперь редко видимся.
Дэн (реальный, разумеется) все упрашивает меня приехать к нему в гости или предлагает самой пригласить его в Лондон. Я постоянно отказываю ему и в том и в другом под
– Ты сильно по нему скучаешь, Элли? – участливо спрашивает Надин. Она обнимает меня за плечи, сминая при этом свой глянцевый журнал.
Я утыкаюсь ей в бок, чувствуя себя безумно перед ней виноватой.
– Просто… Как бы мне хотелось все тебе объяснить… – шепчу я.
– Знаю-знаю, – шепчет в ответ Надин, хотя понятия не имеет, о чем я. – У нас с Лиамом все тоже не слишком гладко. Вчера мы с ним как раз поругались.
– Из-за чего?
– Потому что я не хочу идти до конца, понимаешь? Просто я еще к этому не готова. А в журнале пишут, что ты не должна делать это, если чувствуешь себя не готовой. Вот, смотри. – Она дотягивается до журнала и показывает мне колонку с письмами читательниц.
– Так, где это… А, вот, нашла: «Так что не позволяй своему парню…» Ого! «А если он жалуется, что его прибор…» Какой еще прибор? Бритвенный, что ли?
Мы обе прыскаем со смеху.
– Да нет же, это его… ну, в общем, ты поняла… то самое.
Ах, ну да. Теперь даже до меня доходит. Я дочитываю письмо читательницы до конца.
– То есть Лиам тебя принуждает, как этот парень из письма?
– Вчера принуждал. Он сказал, что и так уже долго терпел. И что, наверное, я недостаточно сильно его люблю. А я сказала, что очень его люблю, но просто еще не готова. А он ответил, что если я сейчас не готова, то никогда не буду, и что выходит, будто я не хочу, чтобы наши отношения развивались, – говорит Надин чуть не плача.
– О, Надин… Он ведет себя как какой-то бесчувственный… прибор, – говорю я, надеясь ее рассмешить, но у Надин по щекам уже вовсю текут слезы.
– Нет, Элли, я, конечно, все понимаю… Ему, наверное, так тяжело сдерживаться…
– Ерунда! Послушай, ты не обязана делать это ради него. Тебе же всего тринадцать! На самом деле это даже противозаконно.
– Да кому какое дело. К тому же, знаешь, никто из бывших подружек ему не отказывал.
– Что и требовалось доказать! Ты что, хочешь пополнить ряды его пустоголовых бывших подружек? Эй, Надин, где твои мозги?
– Вот и мне частенько хочется об этом спросить, – подхватывает миссис Хендерсон, влетая в класс.
Надин прячет журнал под парту и опускает голову, чтобы прикрыть волосами зареванное лицо.
Миссис Хендерсон подходит ближе. Она выглядит встревоженной.
– Что у вас стряслось? – спрашивает она уже совсем другим, мягким голосом. – Может вы, конечно, и считаете, будто я прилетела сюда с другой планеты, но возможно, я тоже могу чем-то помочь?
Надин ерзает на стуле, занавесив лицо волосами. Я сверлю глазами коленки.