Девчонки и мода
Шрифт:
– А сам-то как думаешь?
– Так, ладно, погоди секундочку, – говорит отец. Он явно хочет сказать что-то еще. Как следует откашливается и продолжает: – Послушай, Элли…
– Ну?
– Элли… Тут в книге пишут, что анорексия может быть реакцией на жестокое обращение.
– Чего-чего?
– Бывают отцы, которые жестоко обращаются со своими дочерьми.
– Пап, ну ты вообще! Ты со мной жестоко не обращаешься. Не сходи с ума.
– А помнишь тот случай, когда Цыпа только учился ходить, а ты толкнула
– Господи, пап, это было сто лет назад. Моя диета никак не связана ни с тобой, ни с кем бы то ни было.
– Да, но ты же не просто села на диету. Ты отощала. Сколько килограммов ты уже потеряла с тех пор, как помешалась на собственном весе?
– Ни на чем я не помешалась. Да и потеряла-то всего ничего.
– Я разговаривал с доктором Вентворт…
– Ну, пап, я же тебя просила! Я к ней не пойду! Со мной и так все в порядке!
– Она спросила, превысила ли потеря десять процентов твоего веса – а я и знать не знаю.
– Зато я знаю, – уверенно заявляю я. – Я совсем немного похудела, правда.
Хотя на самом деле это чистейшей воды ложь. Я здорово подсела на свою диету. Хожу голодная с утра до ночи, у меня колет в животе и каждые пять минут хочется сбегать в туалет пописать, а когда я резко встаю или поворачиваюсь, то у меня все плывет перед глазами, а еще постоянно болит голова и подташнивает, и противный привкус во рту, волосы потускнели, а на лице выскочили прыщи, и на спине тоже, – ведь стройная фигура того стоит, правда? Но я вовсе не анорексичка. Я не такая, как Зоя.
Интересно, как она там поживает? Наверняка отец ее уже достал!
Я с нетерпением жду встречи с Зоей в первый день после каникул. Интересно, она хоть немного поправилась или совсем иссохла?
Почти все девчонки в нашем классе заметили, что я похудела.
– Ой, Элли ты так изменилась!
– Глянь на свою юбку! Вот-вот с тебя свалится!
– Элли, ты что, заболела?
– Что с тобой, Элли?
– Ничего особенного. Просто я села на диету, вот и все.
– На диету? В Рождество? Ну ты чокнутая!
– Попробовали бы вы меня посадить на диету! Мы на каникулы ездили к бабушке, а у нее такие пироги! Ее рождественский кекс – это нечто! Я слопала целых пять кусков за один присест.
Они принимаются болтать о еде, будто специально хотят меня подразнить, поэтому я откидываю крышку стола и принимаюсь сосредоточенно перебирать содержимое своего ящика, стараясь ни на кого не смотреть.
Вдруг слышу чей-то удивленный вскрик и вслед за ним целый хор возбужденных голосов:
– Магда!
– Видишь Магду?
– Магда, что у тебя с волосами?
О боже, это вошла в класс бедняжка Магда. Неудивительно, что все как с цепи посрывались.
Вижу Магду.
Невольно вскрикиваю.
Нет, она не вернула своим волосам прежний платиновый оттенок. Но она больше не серая забитая мышь. Теперь это обновленная, ослепительно красная Магда!
Она перекрасилась в удивительно яркий и живой алый цвет в тон своего стильного мехового жакета. Она еще немного подстриглась и игриво взъерошила волосы, уложив их огненными перышками.
Магда выглядит сногсшибательно и прекрасно это понимает. Она победно улыбается мне.
– Я смотреть не могла на свою новую прическу, поэтому решила сделать себе другую, – говорит она. – Ты была совершенно права, Элли. С какой стати я должна превратиться в серую мышь из-за каких-то вшивых отморозков? Я хочу быть самой собой.
– Ого, Магда! – восклицает на всех парах влетевшая в класс миссис Хендерсон. – Боюсь, теперь мне понадобятся солнечные очки, чтобы смотреть на твою прическу. Не вполне подходящий для школы цвет, скажу я тебе. И будь я в плохом настроении, то попросила бы тебя набросить на голову платок, но, на твое счастье, сегодня я в благостном расположении духа. – Она приветливо нам улыбается. – Надеюсь, девочки, все хорошо провели Рождество? – Тут ее взгляд падает на меня. – Ох, Элли. Похоже, твое Рождество было не из лучших. Ты что, вздумала голодом себя заморить?
– Я решила вести здоровый образ жизни, миссис Хендерсон. Думала, вы одобрите, – говорю я, в душе ликуя от восторга.
– Мы поговорим с тобой попозже, с глазу на глаз, – хмурится миссис Хендерсон.
Но тут в класс входит Надин, и внимание миссис Хендерсон переключается на нее. Вернее сказать, при виде Надин у нее отваливается челюсть. И не у нее одной – весь класс пялится на Надин открыв рот.
И дело вовсе не в ее прическе – она-то как раз осталась прежней.
Фигура у Надин тоже не изменилась.
Изменилось ее лицо.
Надин стоит в дверях в ярких лучах утреннего солнца, и на лице у нее красуется татуировка! Длинная черная змейка вьется от виска через весь лоб вниз по щеке и заканчивается на подбородке.
– Боже правый, что ты с собой сотворила, девочка моя? – ахает миссис Хендерсон.
– Надин! Это так…
– …круто!
– …мерзко!
– …пошло!
– …потрясно!
– …офигенно!
Крутая омерзительно-пошлая потрясно-офигенная Надин дерзко ухмыляется нам, после чего подносит руку к подбородку и одним движением срывает змейку, и та безвольно повисает у ее на ладони.