Девчонки и мода
Шрифт:
– Я не толстая, – шепчу я себе. – Мне только так кажется, но на самом деле – нет, а будь даже и так, то кому какое дело, не помирать же теперь из-за этого. Сейчас я выйду из кабинки и пойду в бассейн. Какая разница, будут надо мной смеяться или нет. Пусть дружки Мика обзывают меня последними словами, я не буду обращать внимания.
Высоко подняв голову, я решительным шагом я выхожу из раздевалки. По дороге спотыкаюсь о чьи-то шлепки и едва не лечу носом вниз, отчего вся моя уверенность мигом улетучивается. Я поспешно ныряю в воду и быстро плыву, чтобы никто на меня не пялился. Без очков я плохо вижу, что творится вокруг. Интересно, здесь ли приятели
В противоположном конце бассейна хохочут какие-то парни. Не знаю, они это или нет, и понятия не имею, над кем они смеются. Вполне возможно, что надо мной. Я продолжаю плавать из конца в конец дорожки, но никто не пристает ко мне, не топит и не тянет за купальник. Никто ко мне даже не приближается. Наверное, это другие парни. Кажется, пронесло.
Но я не хочу слишком испытывать судьбу. Вылезаю из бассейна и спешу в душ, ощущая, как по телу разливается приятная усталость. Я насвистываю, пока вытираюсь и одеваюсь. В кармане пиджака нащупываю завернутую лепешку с начинкой, которую приготовила Анна. Достаю ее и с аппетитом съедаю, пока сушу волосы.
Теперь хочется пить. У меня как раз есть с собой деньги. Я могла бы выпить чашечку горячего шоколада в кафетерии. Те парни еще резвятся в бассейне и не скоро вылезут.
О боже, горячий шоколад! При мысли о нем у меня текут слюнки.
Я спускаюсь в кафетерий и заказываю чашку шоколада со сливками. От его приторного запаха кружится голова. Подцепляю ложечкой пенистые сливки с поверхности и смакую на языке. Потом делаю большой глоток теплого тягучего шоколада. Какой же он вкусный, самый прекрасный в мире напиток. Я допиваю все до последней капли и поднимаюсь, чтобы уйти. Подхожу к выходу из кафетерия – и у самых дверей нос к носу сталкиваюсь с Миком.
Ой, мамочки, помогите! Надо сматывать удочки! Я бросаюсь вперед, он слегка пригибается и вжимает голову в плечи.
Ого! А ведь он подумал, что я ему снова врежу!
– Смотри, куда прешь, – хрипло бормочет он, на всякий случай держась от меня подальше.
– Сам смотри, – отвечаю я.
Он оглядывается по сторонам в поисках своих дружков. Напрасно. Никого из них нет поблизости. Мы вдвоем. И я вижу, что он меня боится! По-настоящему боится!
Я победно ухмыляюсь и выхожу из кафетерия. Мне хочется петь, танцевать, скакать и резвиться. Моя взяла! Я не позволила ему себя запугать. Я сама его запугала.
Я чувствую себя в-с-е-м-о-г-у-щ-е-й.
Именно такой я и хочу изобразить себя на автопортрете. В седьмой версии я использую темную пастель и работаю широкими мазками. Рисую задорные мелкие кудряшки, высоко поднятую грудь, плотно сжатые кулаки и широко расставленные ноги. Я работаю над портретом несколько часов подряд, придаю четкости одним линиям и смягчаю другие. Когда я наконец заканчиваю, у меня режет в глазах от усталости и рука отваливается, но на этот раз я довольна результатом.
Это моя лучшая работа.
Надеюсь, мистер Виндзор ее оценит. Даже если он не оценит, мне она все равно нравится. А это самое главное. По крайней мере, я себе так говорю. И тем не менее перед уроком ИЗО у меня трясутся поджилки.
Он начинает с того, что рисует нам собственный автопортрет – берет черный фломастер и в несколько штрихов заканчивает набросок. Мы дружно смеемся, видя, что у него получилось. Он изобразил картонный манекен красавца-мужчины в черном, который держит перед собой на
Потом он просит показать ему наши работы. Магда первая поднимает руку и размахивает своим портретом прямо у него перед носом. Она срисовала черно-белую фигуристую Бетти Буп [7] и добавила ей свое лицо, увенчанное яркой копной.
– А что, мне нравится, – говорит мистер Виндзор. – Особенно шевелюра. Но нужно еще немного поработать над цветом. Дай-ка мне краски.
Он берет баночку с алой гуашью и макает в нее кисть.
– Не возражаешь, Магда? – спрашивает он.
7
Бетти Буп – персонаж рисованных мультфильмов.
– Валяйте!
Он делает несколько умелых мазков кончиком кисти, и Магдина шевелюра на портрете вмиг приобретает объем и играет новыми огненными оттенками.
– Ух ты! А как насчет такой же помады и маникюра? – интересуется Магда.
Мистер Виндзор выполняет все ее пожелания. И даже добавляет маленьких алых сердечек на платье. Потом он разбавляет алую краску до состояния бледно-розовой и учит нас, как придавать коже естественный оттенок.
– А теперь представим, что Магда услышала комплимент и слегка покраснела, – говорит он, нанося чуть побольше розовой краски ей на щеки.
Магдины щеки и впрямь пылают от счастья, когда он возвращает ей портрет.
– Кто следующий? – спрашивает мистер Виндзор.
Класс гудит. Портреты взметаются вверх один за другим, как флаги. Мистер Виндзор выбирает наугад.
Не мой.
Не мой.
Не мой.
Наконец очередь доходит до Надин. Она изобразила себя очень худой и высокой, настоящей готической королевой.
– У тебя очень изящные линии, Надин, почти как у Обри Бёрдсли [8] , – говорит он. – Думаю, что тебя мы раскрашивать не станем. Тебе очень идет быть в черно-белом цвете. А, вспомнил! Это ведь у тебя была татуировка на первом занятии? Может, добавим ее и сюда?
8
Обри Бёрдсли (1872–1898) – английский художник-график, иллюстратор, декоратор.
– Давайте!
Мистер Виндзор берет черный фломастер и рисует у изображенной на портрете Надин замысловатую татуировку на всю руку. А потом серебряной ручкой пририсовывает на носу блестящую серьгу-гвоздик, а еще добавляет такие же гвоздики на ухо от верха до самой мочки.
– То что надо! – радуется Надин, которая на протяжении многих месяцев не может выпросить у мамы разрешение на пирсинг.
Урок подходит к концу. Меня он наверняка пропустит.
Я изо всех сил тяну вверх свой портрет, но учитель смотрит в другую сторону и собирается выбрать кого-то другого.