Девица Ноvодворская. Последняя весталка революции
Шрифт:
Я же с момента ареста объявил сухую голодовку, то есть отказ от воды и пищи. На четвертый день в меня начали заливать пищу через шланг, впихивая его в ноздрю.
На всех допросах — полный отказ от дачи любых показаний. И на допросах, и на очной ставке с Новодворской я заявил, что автором вменяемого ЕЙ в вину текста «Письмо двенадцати» являюсь я. То есть брал ее вину на себя.
В дни путча подал заявление: «Господин Янаев, в первые минуты, узнав о государственном перевороте, совершенном Вами, я бросаю Вам обвинение в совершении тягчайшего государственного преступления — узурпации власти. И вношу единственное слово в текст будущего приговора над Вами: виселица. Без права на помилование. До встречи на том свете».
Кто из нас скис, а точнее, прикормлен, показывает сравнение не только вчерашней, но и сегодняшней позиции и деятельности Новодворской и Данилова.
Расцениваю как гнусность намек на то, что никто нашу штаб-квартиру 13 мая не грабил и что меня не похищала мафия по заказу спецслужб. Все материалы и свидетельские показания и даже фамилии и адреса преступников есть в милиции. Мы подождем, когда объявят, кто приказал ограбить нас и пленить меня.
«Бал воров», — пишет Новодворская, считая Анпилова и меня ворами, а о Гайдаре, Ельцине, Бурбулисе и т. п. она говорит: «У них приличные манеры, а в подполье можно встретить только крыс». Ну что ж, гражданам страны виднее, кто воры, глядя на свои карманы и на разворовываемую страну.
Да, в подполье, где боролись с номенклатурной мафией сотни несгибаемых честных русских граждан, встречались и крысы.
Одни из них, со статусом «выдающихся правозащитников», подались в депутаты и в окружение Ельцина. А эта вылезла из подполья на бал воров, «с приличными манерами», собирать крохи с чужого стола. Имя ее — Новодворская. Приятного аппетита, госпожа.
А вот, например, реплика Вилена Львова под заголовком «ГОСПОЖА МАДАМ-МАМЗЕЛЬ»:
Примерялся и так и эдак. Следовало бы обращаться как к «мадам», но дама сама себя публично с подкупающей искренностью называет девицей. Выходит, до сего времени — мадемуазель, или в просторечье — мамзель. Однако возраст, внешность, комплекция не дают языку повернуться и сказать «девушка».
Обращусь сообразно титулу, указанному в газете «Новый Взгляд». Отсюда одаривает читателя своими сочинениями «главный политэкстремист „НВ“ Валерия Новодворская».
С Новодворской не знаком. Биографией не интересовался. Довольствуюсь тем, что сообщает о себе сама Валерия Ильинична.
«Я — карбонарий!» — тычет в грудь Новодворская. Революционерка, значит. Член тайного общества. Хвастает: «Если в 18 лет создаешь подпольную организацию для свержения Советской власти вооруженным путем, то сам черт тебе не брат». О своем диссидентстве Новодворская повторяет денно и нощно. Она «проходила строевую службу на подпольных и тюремных фронтах» с 1986 по 1991 год.
Я проходил строевую службу на фронтах Великой Отечественной войны: Сталинградском, Юго-Западном, 3-м Украинском. На фронте погибли отец и три брата двоюродных. Награжден четырнадцатью правительственными наградами. Получаю «фронтовые» к пенсии.
Новодворская недоумевает: фронтовики получают от правительства пенсию, для них льготное обслуживание в магазинах, другие привилегии. А чем хуже диссиденты, почему им не «давали ни орденов, ни нашивок за ранения, ни аттестатов»? Глумясь над погибшими и оставшимися в живых, доканчивающими свой земной путь фронтовиками, она пишет: «Если бы я захотела встать на одну половицу с совками — ветеранами Отечественной и Великой (хотя наша была не меньше и тоже не иностранная), то какой пансион мне положен?» Нет, не встанут фронтовики рядом с Новодворской, брезгливо обойдут, если встретится на дороге.
Наше поколение уходит, нас остается все меньше. Но как относится мадам-мамзель к другим? К народу, за счастье которого пошла в карбонарии политэкстремист «Нового Взгляда»? Цитирую: «Надеетесь на помощь?.. Здесь может быть только одна социальная помощь — указать
Но что-то должно быть мило сердцу «борца за народное счастье», не может ведь политэкстремист раздавать словесные оплеухи налево и направо, мазать всё и вся черной краской? «Мне нравится, когда отпускают цены! — ликующе провозглашает Новодворская. — Мне нравится безработица. Утро 4 октября, когда горел Белый дом… это пока лучший день нашей истории за весь XX век. Мне нравится, когда по домам Советов бьют танки».
Что касается превращения очередного Белого дома в груду развалин, советую прочесть письмо семьи Альенковых в «Комсомольскую правду». 4 октября Сережа Альенков, 18-летний студент, был убит пулей в грудь. Отец его прослужил в Вооруженных Силах более 30 лет, знает, что, прежде чем командир не убедится, что в опасной зоне нет посторонних, не будет сделано ни единого выстрела. У Белого дома были убиты десятки.
«Ванек! — призывает Новодворская. — Не ходи во солдаты! Покупайте медицинские свидетельства о том, что вы глухие, слепые, слабоумные, расслабленные, — кликушествует она, — подкупайте почтальонов, чтобы не носили повестки, не ходите на комиссии. Уклоняясь от призыва, вы совершите общественно полезное деяние».
Следуя такой логике, надо как можно быстрее ликвидировать правоохранительные органы. Только куда обратится Новодворская, если ограбят квартиру, к кому кинется за помощью, если подвергнется нападению уголовного элемента, покусившегося на гонорар от «Нового Взгляда»?
О новизне суждений политэкстремистки. С бородой они. Откройте «Золотого теленка». Загляните в небольшую палату для больных с неправильным поведением, куда определили «вице-короля Индии» — бухгалтера Берлагу. Это там один кричал: «И ты, Брут, продался большевикам!», там сказано, что «в Советской России сумасшедший дом — это единственное место, где может быть нормальный человек. Все остальное сверхбедлам». Туда пришел по высоким идейным соображениям Кай Юлий Цезарь, значившийся в паспорте И. Н. Старохамским. И только здесь можно было видеть женщину-мужчину и человека-собаку.
Политэкстремисту «НВ» следовало бы вспомнить, что симулянтов выкинули.
Если суммировать всю мерзость, выплеснутую мадам-мамзель на страницы газет, наговоренную в микрофоны, выданную с телеэкранов, то напрашивается вывод: «В здравом ли она уме? Не пора ли пригласить профессора Титанушкина?»
Смею усомниться в этом. В симуляцию не поверю. Ибо Новодворская совсем не так проста. Она действует взвешенно, у нее отмерено до грана — что, где, когда. Изрыгая проклятия, меча молнии в адрес тех, кто вынужден молчать, Новодворская буквально стелется перед власть имущими. «Конституция, которую для нас припасли Ельцин с Гайдаром, — это не Конституция, а мечта поэта», — расточает она елей. «Президент Ельцин и Егор Гайдар доказали, что с ними можно идти в разведку», — верноподданнически растолковывает она. И апофеоз: «В лице Ельцина Россия поймала жар-птицу!»
Услуга-то медвежья.
Еще один отклик Вилена Львова — «ЛИДЕРДИЛЕР»:
Батюшки-светы! Оказывается, Новодворская еще и лидер ДемРоссии! В переводе с английского «лидер» означает «ведущий, руководитель». И перед мысленным взором возникает картина: лето, стадион, по гаревой дорожке мчат длинноногие, стройные. Впереди, хотя бы на полкорпуса, лидер. Или — зимний пейзаж. Пруд. Прорубь в виде прямоугольника. Притоптывающие босыми ногами «моржи» колеблются. Вперед выходит дама средних лет, домохозяйка, но тренированная, со спортивной фигурой. Сигает. Лидер! Новодворскую видел воочию. На телеэкране, а однажды живьем. Представить ее в образе длинноногой бегуньи или пловчихи, меряющей саженками ледяную купель, не позволяет самое богатое воображение. Не та у Валерии Ильиничны комплекция, или, говоря научно, экстерьер.