Дэвид Баркли - "Эсхил"

Деев Кирилл Сергеевич

Стремясь избавить себя от происходящего, Генрих обратился к Харальду:

– Я направляюсь в трюм. Сообщите, когда примете решение.

Харальд кивнул и капитан ушел.

– Зачем оставлять одну из нас?
– спросила Магдалена.
– Нельзя разделять девочек с родителями. Почему мы все не можем остаться? Я нужна им.

– Я не могу этого позволить.

– А тот человек на борту? Как насчет него? Почему бы не оставить его? Вы готовы разрушить семью ради еще одного пленника?

– Боюсь, я и этого не могу позволить, - сказал Харальд.
– Доминик

и этот человек очень важны для нашего дела. У нас приказ доставить Доминика с семьей. И мне очень жаль, что мы просчитались с количеством человек. Мы этого не предусмотрели.

Он испытывал неудобство из-за своей ошибки, но предусмотреть её он не мог. Когда он выбирал "Адальгизу", никто не уведомил его об ограничениях на количество пассажиров. Он решил, что 7 человек не станут проблемой. В связи с этим, он живо представил, что будет, позволь он всем трём женщинам остаться. Его человек в Нойенгамме ещё мог принять одного, но троих сразу? Такая ситуация сразу перечеркнет любые возможности оказания каких-либо услуг. А с другой стороны? Если господин Камински отправится без семьи, кто даст гарантии, что он пойдет на сотрудничество? Решение будет трудным, но Харальд на то и поставлен, чтобы принимать трудные решения.

– Одна из вас остается, остальные - на борт, - решил он.

3

София прижала к груди плющевого медвежонка и принялась сосать палец.

Доминик трясся. Он не мог припомнить, чтобы так тщательно спланированная операция, так бесславно проваливалась. Он посмотрел на жену, открыл рот, но сказать ничего не мог.

– Ты же понимаешь, что остаться должна я, - сказала она.
– Либо ты, либо я, но тебя они не отпустят. Ты им для чего-то нужен. Что бы это ни было, оно меня пугает, Доминик.

– А я боюсь за тебя, - сказал он.

– Со мной всё будет в порядке. Тюрьму я переживу. Но я не могу даже и подумать, что София и Люсия останутся одни. А ты можешь?
– она коснулась его щеки и он заметил тепло в её взгляде. Тепло не от предчувствия возможного спасения, а от осознания её любви к нему. Тепло от осознания того, что последние 12 лет не прошли даром. Он посмотрел на неё и увидел ту самую дочь мясника, которая встретилась ему в лавке. Она была прекрасна в тот день, прекрасна была и сейчас.

На лицо ей упала прядь черных волос, он смахнул её, как в тот раз, когда они впервые поцеловались. Он прижал её к себе и поцеловал, 12 лет огненной страсти промелькнули между ними в этот момент. Когда они разжали объятия, он заметил, как по щекам Люсии текли слезы. "Как же они похожи" - подумал Доминик.

– Это из-за него мы уезжаем, - сказала Люсия.
– Я с ним не останусь. Тем более, на этом вонючем грязном корабле.

– Я тоже не хочу, - присоединилась к сестре София.

– Люсия, милая, - сказала Магдалена, склоняясь к дочери.
– Выслушай. Папа тебя очень любит. И ты будешь делать то, что он скажет. Слышишь меня? Ты поедешь с ним.

– Нет, не поедем, - заявила София и хмыкнула.

– Нет, поедете. Во всем этом виноват не папа, а люди с оружием. Слышите

меня? Это не его вина, а их. Папа - глава нашей семьи и я хочу, чтобы вы слушались его, когда меня не будет. Он не позволит причинить вам вред. Обещаю, - она обратилась к Люсии: - Помнишь, когда ты была совсем маленькой и ездила к бабушке? Мы весь день ехали в старом вонючем автобусе, потому что не могли позволить себе ничего другого. Но мы добрались и ты была очень рада увидеться с бабушкой. А на следующий день мы пошли к реке и устроили пикник. Помнишь? Ты играла в траве и лазала по деревьям, но упрашивала меня разрешения искупаться. Папа сказал "нет", потому что вода была очень холодной. Ты весь день просидела на берегу, потому что твоя сестренка была ещё младенцем, и играть было не с кем. И тебе стало скучно. Помнишь, что случилось потом?

– Я прыгнула в воду, - ответила девочка.

– Ты прыгнула в воду, - повторила женщина.
– Вода, ведь, была холодной? Ты чуть не утонула. Мы думали, ты играешь с куклами, пока не услышали крик. И папа бросился вслед за тобой.

– Он прыгнул за мной в одежде, - добавила Люсия.

– Вот именно, - кивнула мать.
– Он прыгнул за тобой и через пять секунд вытащил тебя на поверхность и спас тебе жизнь.

София внимательно слушала их диалог, не вынимая палец изо рта. Доминик не видел, чтобы дочь так делала с тех пор, как ей исполнилось три года. Мэгги повернулась и наклонилась к ней, как к Люсии.

– А ты, София, помнишь, как в прошлом году сильно заболела, лежала в кровати и не пошла в школу?

София кивнула.

– Я хотела, чтобы ты на следующий день отправилась учиться, но папа настоял, что тебе нужен врач. Он что-то услышал в твоём кашле. Врач послушал, как ты дышишь и осмотрел. Помнишь?

– Мне это не понравилось, - сказала София, вытащив палец изо рта и тут же засунув его обратно.

– Оказалось, что ты серьезно больна и, если бы мы не раздобыли необходимые лекарства, ты бы умерла.

София прекрасно это помнила, но, всё равно, выглядела испуганной.

– У меня была мония, - сказала она.

– Верно, у тебя была пневмония. Папа знал, что с тобой что-то не так, поэтому вызвал доктора. Если бы не он...
– она запнулась. Доминик подошел к ним и встал рядом.

– Судно готово, - сказал Харальд. И добавил: - Поторапливайтесь, пожалуйста.

Мэгги посмотрела на дочерей.

– Видите, папа очень о вас заботится. Он пытался спасти вас. Он и сейчас пытается. Просто... просто, в моем случае, он немного опоздал, - она крепко прижала детей к груди.

София сильно испугалась.

– Мама! Мама, мне больно!

Мэгги отпустила их и попыталась улыбнуться.

– Прости, милая.

К ней подошел рядовой Гантте с пистолетом наизготовку, значит пришло время расставаться.

– Вы можете не целиться в меня, хотя бы, пока здесь дети?
– резко сказала она ему.
– Я пойду с вами, только уберите эту штуку. Вам понятно?

Молодой человек удивился её напору и шагнул назад. Пистолет он не убрал, он опустил руки и спрятал оружие в кулаке.