Девилз-Крик
Шрифт:
Пользователь alien-head22 пишет: «Только что спросил мать, и она сказала, что это рядом с Дог-Слотер-Крик. Сказала, что они видели тени среди деревьев. Жуткие фигуры без лиц, прятавшиеся в лесу и наблюдавшие оттуда за людьми. Сказала, что у них были голубые глаза. Она и ее друзья слышали страшные голоса, шептавшие им, чтобы они убегали оттуда, как можно быстрее».
Пользователь BullsFan23 пишет: «Тебе сколько лет, alien-head22? Похоже, 12».
Пользователь alien-head22 пишет: «Я достаточно взрослый, чтобы трахнуть твою мамашу».
Пользователь meetwood-flack пишет: «Оооо, срач!»
В это время года сотрудники «Лексингтон Куотерли» с удовольствием делятся своими любимыми местными байками и легендами. Некоторые из них стали темой прошлых изданий (см. наш осенний выпуск 2007 года о «Деревенском Звере» или нашу статью 2011 года о баре с привидениями Бобби Макки). Но в этом году мы решили обратиться к вам, наши читатели, чтобы вы рассказали свою любимую «страшилку». Один из вас прислал нам историю, которую мы считаем одной из самых жутких и тревожных, во многом благодаря тому, что она основана на реальных событиях. История была настолько зловещей, что наш главный редактор отказался ехать на локацию, чтобы написать редакционную статью на месте.
По совету нашего читателя мы покопались в истории маленького железнодорожного городка Стауфорд. Он находится примерно в восьмидесяти милях к югу от Лексингтона (если ехать по шоссе I-75), в двух шагах от границы с Теннесси. На первый взгляд, можно подумать, что жизнь в этом городе настолько же идиллическая, насколько старомодная. Тихое место, где семья может расти в относительном спокойствии и комфорте. Очевидно, раз уж мы говорим здесь об этом, у Стауфорда есть и более темная сторона, о которой большинство жителей предпочли бы забыть.
Легенда о Страшилище из Девилз-Крика берет начало в 70-х годах, хотя некоторые говорят, что она еще древнее. Эксцентричный священник по имени Джейкоб Мастерс читал крайне необычные проповеди…
…легенда о Девилз-Крике так и осталась легендой: «страшилкой», которую рассказывают, чтобы пугать молодежь. Она время от времени оживляется слухами про страшилище по имени Джейкоб Мастерс, чей призрак по-прежнему обитает в тех лесах. В нескольких найденных нами онлайн-обсуждениях рассказывается о темных фигурах в лесу и приглушенных голосах, доносящихся из-за деревьев. Обычно к этим историям прилагались зернистые фотографии, слишком мутные, чтоб на них можно было что-то разглядеть. Однако более любопытным, возможно, является то, что, несмотря на подробные исследования, мы не обнаружили никаких свежих упоминаний о тех, кто выжил в том огненном аду в 1983-м.
Шестерых спасшихся детей местные СМИ окрестили «Стауфордской шестеркой», поскольку закон запрещал разглашать их имена. Записи показывают, что, в конечном итоге, они были переданы под опеку своих бабушек и дедушек, бывших последователей Мастерса, которые ушли от него, когда все начало скатываться в безумие. Если не считать статьи в «Стауфорд Трибьюн», посвященной пятилетней годовщине инцидента, все упоминания о выживших, казалось, канули в Лету. На момент написания этой статьи «Стауфордская шестерка» стала таким же фантомом, как и сам покойный преподобный Джейкоб Мастерс. Тридцать лет спустя остается одна загадка: Что же случилось со «Стауфордской шестеркой»?
Часть вторая
Обряды перехода
Глава пятая
Когда Джек Тремли проезжал мимо знака с надписью «СТАУФОРД – 20 МИЛЬ», его охватило смутное беспокойство. Он устал и нерничал, поскольку провел предыдущую ночь в неудобной постели безымянного придорожного мотеля через реку от Цинциннати. Как назывался тот городишко? Ньюпорт? Это не имело значения: Джек в свое время повидал достаточно убогих дыр и с первого взгляда понял, что Ньюпорт – одна из них.
Какая-то его часть не хотела оставаться там на ночь. До Стауфорда была еще пара часов езды по этому участку 75-го шоссе. И
Тревога росла с каждой милей. Прошлое преследовало его, подобно холодной тени. Джек полагал, что эта тень идет за ним по пятам всю жизнь, и чем старше становился, тем сильнее от нее несло холодом. Теперь, спустя почти двадцать лет с тех пор, как он покинул Стауфорд, Джек снова оказался здесь. Какая-то часть его гадала, горят ли еще те огни в пещере.
Настойчивый звонок вытеснил шум утреннего радиошоу. Улыбаясь, Джек нажал на руле кнопку «ответить».
– Да, моя дорогая?
– Что-то у тебя слишком бодрый голос для утра в будний день. Ты в порядке? Местные взяли тебя в заложники? Дважды шмыгни носом, если ты в беде.
Именно голоса его агента ему так не хватало этим утром. У Карли Доус был дар воодушевлять как своим жестким профессионализмом, так и скрытым сарказмом. Джек подозревал, что все дело в смеси того и другого.
– Не беспокойся, дорогая. Если местные раньше не могли меня ассимилировать, сомневаюсь, что у них это получится сейчас.
Карли усмехнулась, и салон наполнился треском статических помех.
– Серьезно, чувак, ты в порядке? Я только поэтому звоню. Понимаешь, не потому, что ты мой лучший клиент или типа того. Не потому, что у тебя через четыре дня выставка в галерее.
– А потому, что ты переживаешь за меня?
– Конечно. Потому что переживаю за тебя.
Джек улыбнулся. Переживала она очень своеобразно. Многие его знакомые высоко отзывались о мисс Доус, но предупреждали его, что она повернута на работе. Он не считал это плохим качеством и, по правде говоря, был благодарен за такой серьезный подход. Ей удалось протолкнуть его работы через многие двери, когда-то казавшиеся Джеку неприступными. Выставка в галерее на следующей неделе была одной из целой серии его многочисленных достижений, и свой успех он приписывал именно агенту.
– Итак, чувак, что у тебя на повестке дня?
– Встречаюсь с поверенным по поводу наследства, подписываю кое-какие документы, а потом иду смотреть старую усадьбу. Я примерно в двадцати милях от города и приеду на несколько часов раньше. Не мог уснуть прошлой ночью.
– Снова ночные кошмары?
– Да, как обычно.
– Отлично, пусть снятся дальше. Не зря критики называют тебя новым Бексиньским. Не знаю, что творится в твоей больной башке, но что бы это ни было, оно продается. Уверен, что не хочешь вернуться самолетом? Не понимаю, почему ты не смог слетать туда и обратно, прежде чем…
– Я же говорил тебе, Карли, я не люблю летать.
– Ах да, клаустрофобия. Извини. Что ж, держи меня в курсе. И было бы здорово, если б у тебя получилось вернуться в город пораньше. Чао!
Связь оборвалась, и ведущий радиошоу возобновил свою банальную болтовню. Джек откинулся назад, уперся руками в руль и зевнул. Сказывалось вчерашнее двенадцатичасовое нахождение за рулем. Недосып не шел ему на пользу.
Возможно, Карли права. На самолете он долетел бы вдвое быстрее, и за один день сделал бы все свои дела; но тогда у него не было бы времени на подготовку. Поехать в Стауфорд означало для него не просто побросать вещи в дорожную сумку. Джек не был дома больше двадцати лет и не чувствовал по этому поводу какой-либо вины, несмотря на то что не присутствовал на похоронах Бабули Джини.
Я сказала тебе уезжать, милый. Так что уезжай. Тебе здесь не место. Мы оба это понимаем.
Джек вздохнул. Она была права. Всегда была права. Колледж был его единственным способом выбраться из города. А несколько проданных картин и выставки в галереях привлекли к нему внимание, необходимое для начала карьеры. Двадцать лет спустя он направлялся на одну такую выставку, когда ему позвонил поверенный бабушки.
Подумав об этом сейчас, воспроизведя в памяти сообщение от секретарши Типтри, Джек почувствовал, как сердце у него учащенно забилось. Он очень любил свою бабушку, но мысль о ее похоронах была для него невыносима. Она всегда была рядом, всегда указывала правильный путь. Даже когда он находился за тысячу миль от нее, она все равно была рядом, проверяла его, как по часам, каждый уик-энд. Когда она звонила в последний раз, разговор был вполне обыденный и как всегда милый. Она спросила, не встретил ли он кого-нибудь, поскольку она не молодеет и хотела бы иметь правнука. Как всегда, он закатил глаза, отшутился и спросил, не забывает ли она принимать лекарства.